Луна убывает - Светлана Поделинская
Эдгар не ограничивал Лауру рамками, не требовал, чтобы она ехала из колледжа прямо домой или отчитывалась, где была. Он доверял ей, зная, что его возлюбленная не пьет спиртное в силу своей природы и не замечает других мужчин. Но и Лаура не преступала грань: никого, кроме Эдгара, она не воспринимала как объект сексуального притяжения, только в качестве потенциальной жертвы.
Лаура с жадностью восполняла то, чего ей не хватило в человеческой жизни: в школе подругами она так и не обзавелась. Ей хотелось иногда почувствовать себя обыкновенной студенткой, живой и молодой. При этом Лаура не могла избавиться от некой отстраненности и наблюдала происходящее как спектакль. Со временем она начала разочаровываться в однокурсниках. От скептического взгляда тридцатилетней женщины не ускользнули тщательно скрываемые пороки британской элиты: наркотики, беспорядочные половые связи, эротические маскарады и разнузданные оргии – когда Лаура слышала рассказы об этом, ей становилось противно. Утехи избранных не вызывали у нее иного отклика, кроме отвращения. Она приехала сюда учиться, но не хотела превращаться в синий чулок, становиться книжным червем.
Все это казалось безобидным развлечением, пока однажды на злачной Джордж-стрит Лауру не заметил Грегори Клиффорд Третий. Он курил у паба, когда увидел в смеющейся стайке первокурсниц ту, которая могла бы позировать для рекламного плаката «Образцовая студентка Оксфорда». Лаура не переоделась после занятий, так как проживала не в кампусе, и была в университетской форме: белая блузка, черная юбка-карандаш, на сгибе руки – аккуратно сложенное пальто из твида.
Спустя пару часов Грегори Клиффорд Третий, пошатываясь, выходил из паба в сильном опьянении и не сумел преодолеть тот самый высокий порог, об который спотыкались два поколения его предков. Тут будущего баронета поддержали за локоть женские, однако на удивление сильные руки. Грегори сфокусировал взгляд в попытке рассмотреть свою спасительницу, но увидел только размытый образ светловолосого ангела в распахнутом пальто винного цвета, под которым виднелась форма студентки.
– Кто ты такая? – едва ворочая языком и стараясь удержать рвотный позыв, спросил Грегори.
Его взгляд уцепился за знакомый академический шарф в черно-белую полоску – отличительный знак Магдален-колледжа. Так Грегори узнал, что блондинка учится там же, где и он. Вместо ответа девушка улыбнулась и проскользнула в дверь паба, украшенную рождественским венком и ветками омелы.
На следующий день Грегори прохлаждался во дворе колледжа и пил колу, пытаясь выполоскать из своих аристократических мозгов вату мучительного похмелья. Вдруг он увидел девушку, с которой столкнулся в дверях паба накануне, и застыл, пораженный ее красотой, обостренной его муторным состоянием.
Внешне Лаура старалась соответствовать строгим правилам и вековым традициям Оксфорда: она подкрашивала только брови и ресницы, на губы наносила розовый блеск, волосы убирала в пучок или стягивала в высокий хвост. Тем не менее чопорная университетская форма и незаметный макияж не могли скрыть ее потустороннего очарования. Лаура поневоле притягивала внимание мужчин, как плотоядный экзотический цветок. Ее ярко-голубые глаза таили манящую глубину моря, волосы золотились в рассеянном свете северного солнца, а кожа казалась идеально белой и полупрозрачной, как английский фарфор. Лаура излучала ауру счастливой женщины, обласканной любящим мужчиной. Ее сияющая красота достигла своего зенита.
И случилась катастрофа: будущий баронет Грегори Клиффорд Третий безответно влюбился в незнакомую блондинку с черно-белым полосатым шарфом Магдален-колледжа.
Грег, обладающий атлетическим телосложением благодаря занятиям регби и греблей, считал себя привлекательным парнем. На первый взгляд небрежно, а на деле тщательно растрепанная шевелюра, сшитые у искусного портного брюки, начищенные до блеска ботинки из дорогой кожи, – все свидетельствовало о его принадлежности к сословию избранных. Грег одним из первых прыгал с моста Магдален-бридж в Майский день, положив начало традиции. Он состоял в скандально известном студенческом клубе Буллингдон, о выходках членов которого ходили легенды. Наследники влиятельных семейств Англии не гнушались сжечь купюру в пятьдесят фунтов на глазах у нищего, взять одну проститутку на дюжину человек и довести ее до полусмерти или же разбить в ресторане дорогой сервиз на двести персон, возместив убытки толстой пачкой наличных. У золотых мальчиков хватало средств платить за все хулиганства. Грегори вел беспутный образ жизни и был всеяден, не имея определенных половых предпочтений. Его родители закрывали на это глаза, зная, что отпрыск рано или поздно перебесится, получит диплом Оксфорда, затем место в парламенте и женится на достойной девице из благородного пансиона, чтобы продолжить род Клиффордов. Сейчас его внимание привлекла Лаура – избалованному мальчику захотелось получить ее как очередную игрушку.
– Привет, детка, – произнес Грегори, подойдя к ней, и неаристократично рыгнул. – Спасибо тебе за то, что удержала меня от падения. На улице выпал снег, стало грязно, и это было бы весьма неприятно.
– Не стоит благодарности, – вежливо отозвалась Лаура и собралась уходить, но парень остановил ее.
– Я Грегори Клиффорд Третий, будущий баронет, – с важностью представился он. – И хочу отблагодарить за свое чудесное спасение, пригласив тебя на свидание.
– Снова в паб? – иронично усмехнулась Лаура. – Спасибо, я не пью.
– Вовсе не обязательно идти в паб, я могу позволить себе самый роскошный ресторан или загородный клуб, – не отступал Грегори. – Или ты не ешь?
– Вынуждена отказаться, я замужем, – твердо ответила Лаура, но смягчила свой отказ невольной улыбкой: будущий баронет и не знает, насколько оказался прав.
– Ничего себе! Ты ранняя пташка, – изумился кавалер.
Лаура предпочитала не распространяться, сколько ей лет по документам, но тут решила сказать правду, – возможно, разница в возрасте остудит пыл ее поклонника.
– Мне тридцать один год.
– Вот это да! А ты хорошо сохранилась!
– Тебя послушать, в тридцать лет уже не девушка, а старушка, – оскорбилась Лаура.
– Нет конечно! – воскликнул Грегори, нахально ощупывая ее взглядом. – Но ты выглядишь возмутительно юной… и в то же время какой-то зрелой, опытной. Как давно ты замужем?
– Десять лет, – нехотя ответила Лаура.
– Ты и жизни-то не видела! – возмутился Грегори. – И поступила учиться только сейчас. Муж держал тебя в золотой клетке? У вас есть дети?
– Нет.
– Значит, обычный собственник и тиран, – подытожил Грегори. – Как ты сумела поступить сюда?
– По квоте для иностранных студентов и благодаря выдающемуся уму, – обиженно буркнула Лаура. Видимо, он из тех, кто считает блондинок глуповатыми. – Извини, мне пора на занятия. Пока!
Грегори проводил девушку заинтересованным взглядом, задержавшись на ее крутых бедрах, заметных даже под пальто. «Эта цыпочка будет моей», – решил он.
Лаура и не подозревала, что в лице Клиффорда столкнется с явлениями, процветающими в Оксфорде: снобизмом,
