Запах ненависти (СИ) - Анна Гале
Я вяло улыбнулась. Не так всё и плохо, как казалось. Надо просто подчиниться Вэю. Наверно, я скоро смогу к нему привыкнуть, и здесь будет не хуже, чем в селении. А может, даже и лучше. В селении ни один мужчина не прикоснулся бы ко мне, а тут у меня вместо мужа будет Вэй. Надо только привыкнуть…
Глава 4
Вожак оборотней приподнялся и взял со стола кружку.
— Выпей это, чтобы не понести ребёнка. Щенков стая пока не хочет.
Я до дна осушила кружку, испытывая огромное облегчение. Я тоже не была готова вынашивать и рожать оборотня. Старые легенды рассказывали, что для женщин такие роды заканчивались смертью.
— Ты разорвал сарафан, — напомнила я, стараясь не смотреть на Вэя.
— Ты же не захотела его снять, — хмыкнул вожак стаи. — Всё равно одёжка была плохонькая.
— Да, но это всё, что у меня было, — я заставляла себя выговаривать слова.
— Утром принесём тебе вещи из селения, — пообещал Вэй. Он погладил меня по голове. — У тебя красивые волосы, мягкие, длинные, и пахнут цветами. Твоё лицо прекрасно. А какое тело… — рука мужчины коснулась шеи, спустилась к моей груди и снова принялась ласкать её, то поглаживая, то нежно сжимая. — Кожа как шёлк, грудь упругая, взгляд такой беззащитный… Интересное ощущение — взять красавицу, к которой никто даже не прикасался, знать, что дотрагиваешься до всего этого первым… — он улыбнулся.
— Вэй, но как я отсюда выйду? — пролепетала я. — Мне нужно что-то надеть.
— Не нужно. Пока не нужно, — протянул он. — Какие стройные ножки. Хорошо, что ты не получила козлиные ноги вил, — теперь рука Вэя коснулась моей ступни и двинулась вверх. — Сюда я завтра не зайду, — он коснулся самого тайного места. — Будешь учиться, как ещё можно доставить мне удовольствие. Ты такая юная, свежая… Девственная кровь вилы — это удивительное наслаждение. Она даёт оборотню ещё больше сил.
Понемногу я расслаблялась в руках Вэя. Его голос звучал мягко, успокаивающе, и я уже почти не вдумывалась, что говорит мне вожак стаи оборотней. Усталость побеждала всё — голод, ноющую боль, тревожные мысли. О чём тревожиться? Здесь лучше, чем в селении, и рядом мужчина, которому я нравлюсь. Может быть, я смогу его полюбить…
Я встряхнулась. Какие-то из слов Вэя привели меня в чувство, вызвали к жизни совсем было притихшую тревогу.
— Что? — переспросила я.
— Тебе пора познакомиться со стаей, — повторил вожак.
— Но мне не в чем выйти, — напомнила я.
Может, удастся оттянуть знакомство до утра? Мне было сейчас так спокойно и совсем не хотелось новых волнений. Мне вообще трудно привыкать к незнакомым людям.
— Выходить не нужно, — всё тем же мягким, спокойным голосом проговорил Вэй. — В стае всё общее, Илиана.
— Ну и что?
Я всё ещё не понимала. Или не хотела понимать.
— Всё, — повторил Вэй. — И женщины тоже.
Эту ночь я помню разрозненными кусками. Что-то милосердная память полностью уничтожила, что-то помнится как в тумане, а что-то хотелось бы забыть, да не получается.
Я плакала, умоляла не трогать меня. Они как будто не слышали. Сначала смотрели на меня, как будто выбирали хорошую корову, прищёлкивали языками:
— Хороша девица!
— Да эта кобылка толком не объезженная!
— За ночь объездим!
— Просто расслабься, — приказал Вэй.
Я не помню, что именно кричала. Помню только, что я пыталась прикрыться, и Вэй прижал мои руки к полу.
— Придётся тебя придержать, — спокойно произнёс он.
Дальше голоса и лица слились в безликую массу.
— Ну-ка, посмотрим, как ты запляшешь! — чьи-то руки схватили меня за грудь. — Покажем этой кобылке, на что способно её тело?
— Не хочешь, говоришь? А если так?
Рук было много, они были везде. Нежно ласкали грудь, слегка теребили соски, поглаживали лицо, плечи, живот, еле касались самых тайных мест. Кажется, в какой-то момент моё тело выгнулось в ответ на ласки.
— Ну вот, а говорила не хочет! Смотри, как за рукой тянется. Ну, кто первый?
Они входили в моё тело один за другим. А Вэй всё держал меня за руки.
Потом меня поставили на четвереньки и пристраивались сзади, как это делают животные. Я рыдала от боли, просила пощады, а они только посмеивались.
— Хорошее приобретение, Вэй!
Меня ставили к столу и заставляли наклониться. Клали на стол с шуточками:
— Сегодня у нас особое блюдо! Деликатес!
А потом Вэй прислонил меня к стене и вошёл в меня стоя, при всех, напоследок. Последнее, что помню, — его поцелуй, язык, ныряющий ко мне в рот, и чей-то голос:
— Смотри-ка, объездили! Скоро можно и кататься научить.
И смех.
А потом я лежала на полу, на том самом "ложе", где всё это началось. Горло саднило от рыданий, всё тело болело и ломило, кровь заливала тряпки. Больше всего мне хотелось умереть. Перестать думать, чувствовать, помнить…
— Эй, ты не спишь?
Это прозвучало как насмешка. Заснуть после такого кошмара?! Мне казалось, что после сегодняшней ночи я лишилась сна на долгие недели, а то и месяцы. Смотреть на вошедшего в дом не хотелось. Не хотелось даже шевелиться. Я лежала лицом к стене, уставив на неё взгляд.
— Давай-ка, Илиана, поднимайся, — сильные руки решительно приподняли меня подмышки и посадили, развернув лицом к себе. — Я принёс тебе поесть.
Передо мной сидел черноволосый парень. В руках он держал плошку, наполненную кусками запечённого мяса. Кажется, это он говорил про "необъезженную кобылку".
— Я не хочу.
Мой голос звучал так хрипло и безжизненно, что показался мне незнакомым.
— Придётся, — отрезал парень. — Будет нужно — накормлю силой.
Я сунула в рот кусок поменьше. Жевала нехотя, не чувствуя вкуса. Неужели вечером запах мяса казался мне аппетитным?
— Так и не представился, — парень улыбнулся мне как ни в чём не бывало. — Шин. Потерпи немного, наши уже отправились в селение, скоро принесут тебе вещи. Хочешь — дам пока одеяло, прикрыться?
Я молчала. Говорить не хотелось. Оставили бы меня в покое…
— Сломалась что ли? — Шин испытующе посмотрел мне в глаза. — Ничего, скоро придёшь в себя. Давай-ка, вставай!
Он рывком поднял меня на ноги.
— Куда? — устало спросила я.
Эмоций уже не было. Проще послушно встать, куда он захочет. Этот Шин получит то, за чем пришёл, и оставит меня в покое. Если бы ещё унялась ноющая боль…
— На улицу, прогуляться, — хмыкнул он. — А ты о чём подумала?
— Я не хочу.
Мысль о том, что придётся двигаться, вызывала отвращение. Мне хотелось лежать на грязных тряпках. Лежать, пока не умру.
— Это
