Грета и потерянная армия (ЛП) - Джейкобс Хлоя
— Как же мы придумаем план, если даже не знаем, сможем ли вернуться? — спросил Вайат.
В первые две ночи они выяснили, что дар Айзека, позволявший ему навещать ее во снах, не работал в человеческом мире. Сначала они думали, что это какой-то побочный эффект после того, как он побывал в роли Потерянного, но затем Сиона призналась, что она тоже чувствует отсутствие магии, будто в ее душе пустота.
«Это всё это место», сказала тогда Сиона. «Этот мир.»
В Милене она могла ощущать магию во всём и во всех, но теперь не было ничего, кроме холодной тишины исходящей из земли, душившей сущность каждого дерева и каждую травинку.
— Если здесь нет магии, — сказала Сиона, — тогда и нет способа открыть портал. А если мы просто будем сидеть и ждать, пока придёт ещё одна Ламия и сделает это, то так можно прождать вечность.
Они обсуждали одно и то же в течение нескольких дней; Айзек настаивал на том, что они должны найти способ вернуться и спасти его народ, а Вайат и Рэй напоминали ему, что этого может не удаться.
Грета искала выход из Милены на протяжении четырёх лет, пока Аграмон не воспользовался своей магией, чтобы открыть портал. Магия бы сработала. Но здесь её нет. Ни Аграмона, ни Ламии, открывшей порталы, чтобы захватить для него людишек, не было в этом мире. Когда дело дойдёт до того, что они смогут отослать кого-нибудь обратно в Милену, то им еще предстоит сообразить, что делать дальше… или как победить Аграмона, ведь им это уже однажды удалось.
— Прежде всего, мы должны что-то рассказать взрослым и найти семьи мальчишек.
Она не решалась посмотреть на Айзека. Она не хотела, чтобы он видел, как в ней нарастает неуверенность.
— Думаю, мне и нужно с ними поговорить.
Глава 2
Они все спустились вниз. К счастью, Дрю там не было. Отец Греты заметил нервозность мальчика и отвел его в соседский дом, чтобы тот остался с их детьми на ночлег, пока все не уладится.
Увидев страх в глазах своего брата, ей стало интересно, что такого он рассказал родителям о том, что с ним случилось… и во что они поверили.
Грета оставалась запертой на Милене на протяжении четырёх лет, и думала, что он дома и в безопасности. Вплоть до того момента, как она вошла в специальную комнату в крепости Аграмона и увидела брата там, превращенного в камень и расположенного в магическом круге, с целью использовать его в качестве жертвы, чтобы питать заклинание демона.
К счастью, ей удалось разорвать это заклинание и отправить его обратно через портал, но она всегда задавалась вопросом, как много он успел увидеть перед уходом, и смог ли он добраться до дома.
Грета и остальные были встречены в гостиной, подобно важным гостям. Ее мать тут же извинилась, чтобы пойти и сделать чай, но все были такими тихими, что был слышен свист чайника, кипящего на кухне.
— Мы так рады, что ты наконец-то вернулась, — сказал отец после того, как мать Греты зашла обратно в комнату.
— Спасибо, — глухо сказала Грета и вежливо улыбнулась, принимая дымящуюся кружку. — Полагаю, мне не следовало просто так появляться перед дверьми, да ещё и с кучей незнакомцев.
Она могла видеть все вопросы, затуманивающие их глаза и вот-вот готовых сорваться с губ, но она также чувствовала и их глубокую нерешительность.
Где ты была?
Возможно, они ещё не спрашивали просто из-за «смешанной компании», но она так не думала. Грета понимала, что родители сдерживаются, потому что знают, что ответ будет плохим, и они боялись услышать, насколько плохим.
Вайат внезапно встал.
— Простите, сэр, могу ли я вывести мальчиков во двор? Чарли видел, что здесь есть качели, и я уверен, что они все хотели бы покататься на них.
Можно было бы найти оправдание и получше, но отец Греты быстро кивнул и указал Вайату пройти через кухню.
— Конечно, пожалуйста, будьте моими гостями.
Все встали, чтобы проследовать за ним, кроме Джейкоба. Он так близко сидел к Грете, что их ноги соприкасались, а его ладони были скрыты в ее ладонях. Она нервно посмотрела на своих родителей, ожидая их реакцию. Лицо матери было бледным, когда она смотрела на них обоих.
— Всё хорошо, болтун, — мягко сказала Грета. — Мы здесь в безопасности. Заверяю тебя.
— Я знаю, — ответил он, глядя на нее снизу вверх.
Улыбка сделала его похожим на маленького цыпленка, а детская рука поднялась, чтобы сгладить складку на ее лбу, о которой она даже не подозревала.
— Я собирался сказать тебе то же самое, потому что ты все еще выглядишь обеспокоенной.
Грета глубоко вздохнула и улыбнулась.
— Спасибо. Думаю, я действительно беспокоилась, но теперь чувствую себя намного лучше.
Она похлопала его по руке.
— Почему бы тебе не пойти с Вайатом и не поиграть несколько минут?
Он выглядел смущенным, услышав слово «поиграть», и ее сердце сжалось. Из всех он пробыл в Милене самое короткое время, но этого все равно было достаточно, чтобы забыть о таких вещах.
Когда малыш подошел к двери в кухню, чтобы встретиться с Вайатом, она повернулась, чтобы взглянуть на Айзека, который не стал садиться, а стоял справа от ее стула, скрестив руки, как личный телохранитель. Она решила не испытывать судьбу.
Наверху они решили, что, вероятно, было достаточно безопасно использовать его имя. Если он не может войти во сны Греты в этом мире, то, вероятно, он не может войти и в чьи-либо еще сны.
— Я бы хотела, чтобы Айзек остался, — сказала она.
Ни ее мать, ни ее отец, казалось, не знали, что с ним делать, и до сих пор держались от него на расстоянии, но она не могла сказать, было ли это из-за его странных физических характеристик или просто из-за размеров.
Когда четверо из них остались наедине, ее отец пододвинул свой стул ближе. Он выглядел так, словно хотел взять ее за руку, но после небольшой паузы положил локти на колени и вместо этого сомкнул ладони.
— Ты можешь рассказать нам, что случилось? — спросил он. — В тот день вы с Дрю пошли в лес и не вернулись. Когда мы нашли его…
— Нашли? Когда?
— На следующее утро. Его подобрал сотрудник по поиску и спасению, который заметил, как он бродил снаружи возле пещеры.
Значит, ей удалось спасти его в тот день, а Ламия вернулась за ним позже? Она не хотела спрашивать об этом сейчас, потому что это могло прозвучать странно, но она сделала мысленную пометку, чтобы разузнать больше деталей.
— Что потом? — спросила она.
— Он был ошеломлен и смущен. Мы пытались расспросить его о том, что случилось, но он сказал только, что ты упала в яму и…
— И что?
— И сгорела в огне, — тонким голосом закончила её мать.
Выражение лица ее отца говорило, что он знает, как абсурдно это звучит, но от этого произошедшее не становилось менее болезненным.
— Единственное доказательство каких-либо пожаров было в пещере, рядом с которой нашли Дрю, — сказал он. — Но ничто не говорило о том, что там было что-то кроме небольшого костра, и, конечно, не было никаких оснований думать, что наша дочь была… сожжена заживо, — он прочистил горло. — Полиция полагала, что костёр, вероятно, был установлен бродягой или путешественником, который пытался согреться.
Они оба многозначительно посмотрели на Грету.
— Это он тебя забрал? — спросила ее мать. — Мы провели в Германии несколько месяцев в поисках, но…
Как же ужасно, наверное, было ничего не знать. Не находить никаких подсказок и не иметь никаких догадок. Она поняла насколько ошибалась. Она-то думала, что ее родители будут искать ее только в течении определенного периода времени, может быть, даже несколько месяцев, но затем они неохотно сдадутся и продолжат спокойно жить дальше, когда память об их пропавшей дочери исчезнет.
Но теперь она видела, что никогда не существовало возможности того, чтобы они смогли бы полностью оправиться. Незнание было бы похоже на открытую рану, которая постоянно сочилась кровью. Даже после обработки, если совершить неосторожное движение, она снова откроется и напомнит о том, какую боль может причинить.
