Эмерод - Яд
Она не знала, сколько времени прошло. Наконец, она почувствовала, что ей стало лучше, жар спал, сознание прояснилось. С сожалением покинув гостеприимную ванную, Кэтрин кое-как закуталась в большое полотенце и упала на кровать королевских размеров.
Что с ней происходит? Это что-то… Это неправильно, так не бывает. Кингсли приворожил её, наверное. Хотя… Он-то ведь тоже смотрит на неё горящими глазами. Вспомнив этот взгляд, Кэтрин мелко задрожала. Отчего-то ей стало страшно. Да, она поняла, в чём дело. В её голове снова прозвучал надменный голос Роберта Дегри: "Поиграет и забудет… Это всё не надолго… Он говорит так о каждой второй. Хм, дай подумать, нет, о каждой первой…"
Неужели всё это — притворство? Игра, странная, неясная, может, даже опасная? Кэтрин сжала веки и стиснула зубы, теперь ей стало холодно так же, как совсем недавно было жарко. Она не знала, что думать, во что верить. Разум говорил ей, что Кингсли слишком хорош. Нереально хорош, откровенно говоря. Красив, богат и так явно увлечён ею… А она… А что она? Ну, довольно привлекательна, ну, ещё молода… Но бедна, как церковная мышь, и не может похвастаться ничем особенным. Есть какое-то несоответствие во всём этом. Так не бывает, — повторила себе Кэтрин.
Но разве он не мог просто влюбиться в меня? — возразила она сама себе с неожиданным пылом. Я-то, кажется, просто таю, когда он рядом. Неужели я не могу вызывать у него такие же чувства?
Ей очень хотелось верить собственным страстным доводам, но прояснившийся рассудок протестовал. Простонав, она постаралась отрешиться от тягостных размышлений и уснуть, но сон не шёл, и она проворочалась до утра.
3
И всё же, ей удалось немного поспать. Никто не пришёл будить её с утра, и Кэтрин провалялась в постели до одиннадцати. Когда она открыла глаза, чувствуя, наконец, что готова встать, и обнаружила, сколько уже времени, то слегка запаниковала. Первый день в чужом доме, и уже ведёт себя, словно в своей спальне. Она быстро встала и побежала умываться.
Вернувшись из ванной, она с удовлетворением посмотрела на себя в зеркало. Сейчас она чувствовала себя превосходно, вчерашний дурман полностью выветрился из головы, и Кэтрин невольно фыркнула, вспомнив своё идиотское поведение.
Всё, сегодня никаких глупостей, — твёрдо сказала она себе. Кингсли очень мил, но это ещё не значит, что я должна млеть от одного его присутствия. Она игриво подмигнула своему отражению, расчёсывая спутавшиеся за ночь волосы. Рыжеватые пряди закрутились в жёсткие колечки и не желали поддаваться гребню. Кэтрин с силой дёрнула расчёску, выдрав клочок волос, и раздосадовано поморщилась. Её взгляд упал на шнур, висевший у постели, служивший для вызова прислуги.
Горничная пришла довольно быстро. Правда, вид у неё был рассеянный и запыхавшийся. Поклонившись и тотчас же принявшись за работу — Кэтрин всучила ей гребень и попросила сделать приличную причёску — девушка торопливо забормотала, извиняясь:
— Простите, простите, мадам, что так долго не шла. Приехало много народу, и у нас сейчас не хватает рук. Извините, мадам, такого больше не повторится.
Кэтрин смотрела на девушку с удивлением. Она, что, решила, что Кэтрин сердится из-за того, что бедняжка пришла не через секунду, а через две минуты после вызова? О, Кингсли умеет вышколить прислугу, судя по всему. Ей самой такой подвиг никогда не удавался. И сейчас Кэтрин с невольной теплотой и сочувствием сказала:
— Ничего. Всё хорошо, милая, не волнуйтесь.
— Правда? Спасибо, мадам, Вы слишком добры ко мне.
Кэтрин покачала головой, не веря, что на свете существуют такие сознательные слуги. Кингсли — чародей, право слово.
— А кто приехал? — полюбопытствовала Кэтрин. Ей предстояло провести ещё как минимум полчаса перед зеркалом, и, в то же время, не терпелось окунуться в гущу событий. Такого приключения у неё уже давно не было: новые знакомства, приём, возможно, бал. Это очень возбуждало.
— Ах, ну, сначала приехал полковник Рид, потом мистер Фрай с женой и дочерью, и ещё мистер Барр с сыном и пастор Кэнвик. Они все собрались в гостиной, а мистер Кингсли поехал встречать леди Иршем и её сына. Кажется, когда Вы меня позвали, ещё кто-то прибыл, но я не успела узнать, кто… Если хотите, могу сбегать вниз и посмотреть.
— Нет, давайте закончим с причёской и платьем, и я смогу сама спуститься в гостиную.
Горничная лишь кивнула, старательно подкалывая пряди, попутно распрямляя их, что занимало всё её внимание. Кэтрин расслабилась, прикрыла веки и заулыбалась. Какое общество! И, кстати, раз приехал мистер Фрай, то можно будет самой поговорить с ним о займе, чтобы не вешать это на отца. Мистер Фрай был одним из совладельцев Нориджского Банка. И даже очень удачно, что они встретились здесь, в Голубых кедрах. Вряд ли у мистера Фрая возникнут сомнения в её платёжеспособности, раз она приглашена на приём в столь богатый дом. При этой мысли Кэтрин фыркнула, а затем нахмурилась, вспомнив о своём горестном финансовом положении.
Когда с туалетом было покончено, Кэтрин с одобрением осмотрела себя в зеркале, немного повертевшись во все стороны. Светло-голубое платье освежало её, подчёркивая цвет лица и сияющие глаза, и неважно, что оно обошлось ей совсем недорого — ведь никто об этом не узнает, если она сама не скажет. А уж она не скажет, будьте уверены.
— Спасибо, милочка, — сказала она, отпуская горничную.
Та мгновенно убежала — видимо, и правда, дел у прислуги было невпроворот. А Кэтрин, изобразив на лице самую очаровательную улыбку, пошла вниз, в гостиную.
Уже подходя к распахнутым дверям, она слышала гул голосов — в основном мужских. Один голос, громкий и грубоватый, выделялся особенно. Кэтрин хмыкнула про себя, поняв, что это полковник Рид выступает с речью, обрушиваясь на неправильную политику правительства, которое, по недомыслию, разбазаривает все ресурсы. Это был конёк полковника, сколько она его помнила. Неверная политика и недостаток внимания к колониям — полковник Рид не признавал других тем для разговора.
Она подошла к дверям, бросая первый взгляд в гостиную. Народу, действительно, собралось уже немало. Дамы сидели в креслах и на диване и натянуто улыбались, вынужденные молча выслушивать скучные мужские разговоры. Мужчины стояли в центре комнаты, образовав круг. Мистер Фрай, красный и недовольный, слушал страстную речь полковника, порываясь вставить какое-то возражение, но полковник не давал ему такого шанса.
Исключение составляли лишь Дегри. Брат с сестрой стояли у самых дверей, молча, глядя друг на друга с такими лицами, словно попали в клетку обезьян из зоосада. Елена, как всегда, блистала неземной красотой, и Кэтрин с уколом ревности увидела, что все мужчины, кроме полковника, слишком увлечённого пылкой речью, то и дело бросают взгляд в сторону француженки.
