Елена Хотулева - Эликсир вечной любви
Амброзиус тяжело вздохнул. "Интересно? - подумал он, кладя перед собой чистый лист бумаги. - Если бы мне дали возможность повернуть время вспять, как бы тогда сложилась моя судьба? Теперь, со всеми этими знаниями, деньгами, воспоминаниями... Какая бы теперь была у меня жизнь, если бы только... Если бы только моя душа не была запечатана в эту дрожащую и ветхую оболочку". Он усмехнулся:
- Перехитрить всех и вернуть себе молодость? Если бы это было возможно... Тогда, пожалуй, люди перестали бы умирать.
Да... Рецепт вечной жизни... Когда-то он хотел его отыскать. Охваченный этой безумной идеей, он ночами напролет чертил горячей кровью магические знаки, сжигал в печах порошки измельченных трав, пытался смешивать и нагревать минералы... Но все это были лишь миражи, манящие его радужными переливами. Все эти поиски точно также не увенчались успехом, как и его попытки создать любовный эликсир. Вот две вещи, две мечты, которые ему так и не удалось воплотить - любовь и молодость...
Он снова беззвучно усмехнулся и, откинув назад упавшие на глаза волосы, стал что-то чертить на листе бумаги.
- Любовь и молодость, - бормотал он себе под нос, торопливо делая какие-то неразборчивые пометки.
Только однажды, совсем давно он услышал нечто похожее от какого-то незнакомого старика... Он был тогда проездом в одном небольшом африканском городе... Название? Нет, нет... Он уже забыл его, потерял в тумане долгих лет... Так что же тот старик? Ну конечно, они встретились на рынке, где тот, страдая от голода, пытался продать непонятливым торговцам рецепты каких-то неизвестных мазей и приправ. Он пожалел тогда этого бродягу и решил немного накормить его... Старик... Смешно даже вспоминать, что тогда он показался ему совсем древним, а ведь тот, наверняка, был не старше, чем он теперешний. И вот тогда-то этот странного вида человек и поведал ему секрет, который иногда, в очень редких случаях, действительно смог бы совершить некое чудо и возможно - если бы только совпало множество мелочей - сумел вернуть человеку молодость... Да, множество странных деталей, которые у самого этого старика, по его словам, так ни разу и не сложились в единый мозаичный узор. Так что же там все-таки было?
Амброзиус тяжело поднялся с кресла и прихрамывая подошел к одному из громоздких сундуков, стоявших недалеко от входа.
- Кажется, здесь, - прошептал он, шурша бумагами и вытаскивая с самого дна помятый желтый свиток с обугленными краями. - Вот он, вот. Как много лет я его не видел. Пока человек молод, ему не нужны такие сложные рецепты, но теперь, когда смерть уже стоит у изголовья... Они могут очень пригодиться. Тем более, что я записал тогда слово в слово все то, о чем говорил этот мудрец.
Амброзиус вернулся к столу и стал шепотом читать расплывчатые записи, осторожно расправляя руками потрескавшуюся от времени бумагу:
- Когда некто пожелает вернуть себе молодость, то надобно ему найти второго человека. Их дни рождения должны отделяться друг от друга ровно шестьюдесятью годами, а часы рождения должны попадать на полдень. Этот второй должен находиться не более чем в дне пути от первого, и происходить все должно в ночь полнолуния. Главное же, что необходимо, это чтобы час смерти первого и второго совпали абсолютно, и должен этот первый иметь при себе описание колдовства и говорить заклинания. А второй ничего об этом знать не должен. Кроме того, мать первого должна быть рождена на закате самого короткого зимнего дня в местности, где зимой вода становится твердой. Мать же второго должна быть рождена на рассвете того дня, который следовал за самой короткой летней ночью, и родиться она должна в городе, где зимой бывает также тепло, как бывает холодно летом там, где родилась мать первого. Только тогда душа первого сможет покинуть свое тело и переселиться в освобожденное тело второго. Смерть первого должна наступить от старости и не должна быть вызвана намерено. Весь последний час перед смертью первый должен читать заклинание. Ежели смерть второго наступит от удара кинжала или сабли, то первому будет отведено прожить еще год, после чего ему придется умереть от тяжелой болезни и раньше себя потерять того, кого он будет любить больше жизни. А ежели смерть второго наступит от яда, то первому суждено будет прожить всего пять лет, после чего он умрет от удушения и станет причиной смерти своих близких. Если же смерть второго наступит по третьей причине, то колдовство не получится. Смерть второго не должна быть вызвана первым. Кроме того, ежели смерть второго наступит от удара кинжала или сабли, то в этот самый момент обретет молодость та, что когда-то родила первому сына. Но она ничего не должна знать о том, что ей предстоит.
- Так, так, - произнес Амброзиус, пробегая глазами слова заклинания, которые шли следом, - мне кажется, я знаю только одного человека, дата рождения которого подходит под это описание...
Он скрипуче рассмеялся и, потерев руки, прошептал:
- Удивительно, но сам Бертран Гюрр родился ровно через шестьдесят лет после меня, и мы оба появились на свет в полдень. Я знаю точно, что его мать появилась на свет именно так, как здесь сказано, а моя мать действительно приехала сюда из очень далекой северной страны и родилась на закате самого короткого зимнего дня. Я знаю, что мне суждено умереть ночью в ближайшее полнолуние. И тогда... Тогда осталось только посмотреть, когда уготовано отправиться в мир иной графу, и если, удивительным образом, часы нашей кончины совпадут, то...
Амброзиус зашелся в приступе кашля и подумал: "Тогда очень может быть, что я на некоторое время продлю себе жизнь и обрету молодость, которую я когда-то так необдуманно растратил по пустякам. Главное только, чтобы мы умерли одновременно, хотя такое совпадение поистине будет чудом". Он снова начал лихорадочно чертить на бумаге разнообразные линии, и спустя некоторое время, облегченно вздохнув, откинулся на спинку кресла.
- Все! Так и есть, - сказал он усмехаясь. - По странной и необъяснимой воле небес нам суждено умереть в один час, а значит... Значит, если графа убьют кинжалом или ядом, то я смогу занять его место.
Он снова задумался и застыл, разглядывая неровные линии своего чертежа: "Совершу ли я грех, если, обманув смерть, обрету новую судьбу в чужом теле? Каково это будет - пойти против Бога и украсть несколько лет молодости?.. Хотя..."
Нет, это не будет воровством - так предполагать было бы слишком наивно. Конечно же! Пять лет, или может быть только год кредита - вот о чем на самом деле говорится в этой бумаге. Да, там ясно сказано: "...придется умереть от тяжелой болезни и раньше себя потерять того, кого он будет любить больше жизни", и далее: "...умрет от удушения и станет причиной смерти своих близких". Это ли не расплата? Это ли не возврат долгов? Однако... Кто такая эта женщина, которая родила сына? Уже давным-давно, еще во время путешествий по песчаным берегам далеких городов многие лекари сказали, что никто не сможет зачать от него ребенка, но не по причине слабого здоровья - какое-то проклятье не позволит ему иметь детей, а кто его наложил, ни один из мудрецов не смог ответить, ссылаясь на пыльный ветер, который застилает им глаза. Но, нет! Он не будет сейчас об этом думать. Судя по всему, молодость для какой-то женщины - лишь побочный продукт этого колдовства. Амброзиус хотел было встать, однако, как будто что-то вспомнив, поднес дрожащие руки к вискам и прошептал:
