Темный Луч. Часть 2 - Эдриенн Вудс
— Спасибо, Блейз.
Она слегка кивнула мне.
— Увидимся позже, — сказала она, выходя за дверь.
На пару минут зал был в моем распоряжении, прежде чем он начал заполняться VIP-гостями.
Некоторые из них служили с моим отцом в Лиге Драконов и рассказывали мне о старых добрых временах.
Это было тяжело слушать.
Отец был совсем другим драконом до того, как Горан предал короля и королеву. Он обладал внушительной внешностью, и его почитали почти так же сильно, как короля и королеву. Теперь он едва держал себя в руках. Он был практически позором. Я покачал головой, отходя от группы предающихся воспоминаниям. Он пал так низко.
Это раздражающее урчание ударило меня в живот, указывая на то, что Елена — и моя семья — были рядом.
Я презирал ее за то, что она оказывала на меня такое воздействие, даже когда на арене были тысячи людей.
Это никогда не исчезнет.
Мне хотелось выпить чего-нибудь покрепче, но мне нужно было оставаться трезвым. Я не мог рисковать, повторяя свои пьяные действия в ее присутствии. Был только вопрос времени, когда я оступлюсь и проболтаюсь.
— Леди и джентльмены, мальчики и девочки… О, и драконы.
Толпа зааплодировала, их рев был оглушительным.
— Добро пожаловать на 205-е ежегодное открытие Варбельских Игр!
Взорвался фейерверк, в небе засверкали огромные вспышки звезд. Дисплей напомнил мне о том единственном случае, когда я перешел на другую сторону стены. В Китай.
Для меня было честью быть отмеченным людьми.
Я знал, что Древние никогда не позволят мне снова посетить их. Я бы снова преодолел Стену, только если бы отказался от своей свободы и стал рабом.
Погруженный в мысли, я едва расслышал диктора.
Я был так слаб, когда был сам не свой.
Зверь ненавидел, когда я проявлял слабость. Я тоже так думал.
Я снова переключил внимание на диктора. Погружение в мысли не принесло мне никакой пользы.
— Наступил момент, которого все так долго ждали. Для меня большая честь представлять команды этого года. Сапфиры!
Игроки — человек и дракон — демонстрировали себя, и я немного понаблюдал за ними, прежде чем повернуться и направиться к бару.
Мне нужно было еще выпить, но я должен был держать себя в руках.
Я сидел в баре, пока не услышал свисток, возвещающий о начале игры. Меня не волновали скучные представления и речи. Меня интересовало только действие.
Все вокруг ворчали, потому что Макинтош был судьей в этом году. Я тоже был взбешен. Ему разрешили быть судьей, но мне не разрешили присоединиться к команде?
Гребаные древние.
Конечно, Макинтош не обладал такими многочисленными опасными способностями, как у меня, но он был гребаным мошенником, который раньше тренировал «Желтых шершней».
Меня бы нисколько не удивило, если бы «Желтые шершни» выиграли всю лигу в этом году; этот сомнительный ублюдок, вероятно, гарантирует им победу в каждой игре.
Я был уверен, что сегодня вечером они обыграют «Сапфиров».
Я вернулся на свое место и устроился поудобнее, наблюдая за летающими в воздухе шариками из инея, огня и кислоты.
Мячи отскакивали от щитов, защищавших толпу, и каждый удар был громким и отдавался эхом.
Зрители пришли в неистовство, когда был забит первый гол, подняв волну вокруг расщелины. Я ненавидел волны; они всегда заставляли меня чувствовать, что я вот-вот утону в людском море.
— Люк в отличной форме в этом году, — сказал Уйс справа от меня.
— Я видел и получше, — сказал я, поднося пиво ко рту.
Уйс громко рассмеялся.
— Слышал, в этом году тебе снова отказали в месте.
— Все в порядке. Было бы нечестно, если бы они позволили мне играть.
— Уверен, толпа полюбила бы тебя, Блейк.
Я ухмыльнулся и вернулся к игре как раз в тот момент, когда Люк забил гол.
Сапфиры сошли с ума.
Прозвучал свисток, и Желтые шершни попытались отыграться, забив почти сразу.
Но это не остановило Сапфиров. Они были в ударе, забив три гола за следующие десять минут.
VIP-зал пришел в ярость.
Зал дружно ахнул, когда огненный шар врезался в одного из игроков.
Но если они не могут справиться с тем, что им причиняют боль, тогда им не следует играть в эту игру.
Товарищ по команде поймал игрока и доставил его в медицинский пункт на краю поля боя.
До того, как лианы захватили Итан, Констанс работала медиком на играх и брала меня и Анук с собой на игры.
Глубокая боль пронзила мое сердце, когда я понял, что Анук не приходила мне в голову целую вечность.
Анук была моей двоюродной сестрой и самым храбрым маленьким Солнечным Взрывом из всех, кого я знал. Дерьмо случилось еще до того, как она приняла свой человеческий облик.
Теперь она была заперта за лианами, возможно, мертва, насколько я знал.
Внезапная тишина, воцарившаяся в толпе, вывела меня из гнетущих мыслей.
— Что за черт? — воскликнул Уйс, и я резко повернул голову в сторону игры.
Драконы хлопали крыльями и парили в воздухе. Их глаза были стеклянными и пустыми.
Их товарищи по команде-люди пытались говорить с драконами, но никто им не отвечал.
Все хихикали и перешептывались вполголоса.
— Парень, может быть, тебе стоит опустить туда свою задницу. — Беспокойство сквозило в каждом слове Уйса.
Я понял, что все драконы смотрели в одном направлении. На то самое место, где, как я знал, сидели моя семья и Елена.
О, черт.
Прежде чем я успел пошевелиться, драконы атаковали как один.
Я не остался, чтобы посмотреть на результат.
Я протолкался сквозь толпу в VIP-зале, рывком распахнув дверь, когда добрался до нее. Щелчок замков эхом разнесся по коридору.
Они запирали эти чертовы двери!
Я подбежал к ближайшему окну и выпрыгнул из него, не раздумывая ни секунды.
Я приземлился среди толпы, в то время как они бросились к выходу. Я не превращался, на случай, если то, что происходило с драконами, повлияет и на меня.
Мой взгляд быстро нашел отца среди драконов, атакующих щит, который начал поддаваться.
Что может управлять драконом? Мои мысли сразу же обратились к Горану, но его здесь не могло быть. Если бы это было так, он бы забрал меня, и большинство людей здесь уже погибли бы.
Нет, его здесь не было. Но кто-то другой выполнял его приказы.
Но почему?
Елена.
Это была единственная непостижимая причина.
Горан знал, что она была моей единственной надеждой, моим билетом к тому, чтобы стать хорошим. Очевидно, ему это не понравилось.
Он хотел, чтобы я принадлежал
