Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант - Галина Львовна Романова
До Храма Богини Смерти идти оказалось не близко – пока я добрался до старого кладбища, уже сгустилась глубокая ночь. Сигнал к тушению огней застал меня на полпути к цели, и на площади перед кладбищем меня даже остановил патруль. По счастью, моя ряса инквизитора послужила отменным пропуском – стражи ночного порядка не стали задавать лишних вопросов, лишь предложили свои услуги. Мол, коли вы идете по следу какого-нибудь злодея, мы бы могли оказать поддержку. В оцеплении постоять, например. Пришлось выкручиваться – мол, плановая проверка, тоже патрулирую ночные улицы как бы чего не вышло. Вы ловите воров и просто бродяг, а я слежу, чтобы люди ночами спали, а не творили черные мессы. Не станешь же говорить им правду! Супруг Смерти при жизни должен оставаться легендой. Лишь после кончины его имя можно предать огласке, ибо бывали случаи, когда на «счастливчиков» конкуренты устраивали настоящую охоту.
У меня был ключ от кладбищенской калитки, так что внутрь ограды проник без труда. Проходя мимо рядов заброшенных могил – заброшенных родственниками, но никак не «смертниками» - машинально отметил несколько перспективных. Старое кладбище вот уже более сорока лет служило полигоном для практических занятий будущим некромантам. Последние лет пятнадцать тут никого не хоронили просто так. Институт даже приплачивал за то, чтобы в старые склепы подкладывали кое-кого из дальних родственников покойников. Да-да, чтобы студиозусам было, на ком тренироваться.
Темная громада Храма Смерти виднелась за деревьями. Дверей в нем не было – к смерти, по поверью, можно прийти в любое время.
Внутри было темно, только слабо мерцали лампадки, выставленные в ряд у постамента, на котором белела во мраке алебастровая статуя богини. Хорошо, что я некромант и с годами ночное зрение не притупилось. Я видел белое лицо своей жены – вернее, статуи, которая ее символизировала, и пытался воссоздать в памяти ее облик.
Мы со Смертью были близки всего несколько раз. Гораздо чаще наши встречи походили на такие вот ночные бдения – я в одиночестве молился у подножия изваяния, а она присутствовала только голосом. А как много бы я дал за простое участие. За прохладную ладонь на щеке, за прикосновение губ, за объятие…
Я преклонил колени.
- Здравствуй.
Тишина. Взгляд мой упал на ноги статуи – на тонкие пальчики, высовывающиеся из-под подола длинной вдовьей накидки.
- Вот и я… Я пришел.
Тишина. Только где-то шуршат крысы.
- Прости, я не знаю, о чем с тобой говорить… после стольких лет. Все одно и то же. Ты – там, я – здесь. Ты в моем сердце, но… Ты так далеко…
Тишина. Правда, крысы перестали шуршать.
- Ты… здесь?
Что-то шевельнулось. Показалось или статуя немного дрогнула? Я поднял глаза. С колен было легко рассмотреть ее опущенное лицо и обращенные на меня глаза.
Да, зрение не обманывало. Она смотрела на меня. Смотрела и видела.
- Э-э… здравствуй?
{Здравствуй!}
Сердце замерло, пропуская удар. Я уже больше года не слышал голоса моей жены. Даже стал забывать…
{Забывать… Вот каковы мужчины! Стоит только отвернуться, и они тут же…}
- Я не изменял тебе, если ты об этом! Можешь покопаться в моей памяти, если уж на то пошло. Ты так легко читаешь мои мысли…
{А ты обиделся? Надо же…}
Пришлось стиснуть кулаки, чтобы хоть так сдержать эмоции.
- Нет. Я просто постарел.
{Бедный старичок…}
- Мы с тобой… я твой Супруг больше двадцати лет.
{Ну и что?}
- Люди меняются, Мара. Это ты всегда молода и прекрасна. И недалек тот день, когда ты сменишь меня на более молодого и достойного.
{Этот день еще не настал. И тот, к кому ты меня ревнуешь… он еще не родился.}
- Приятно слышать. Значит, у меня в запасе минимум два десятка лет?
{Не обязательно.}
- Неприятно слышать… А как он? – поспешил сменить тему.
{Ты о ком?} – алебастровое лицо «потекло», стало меняться. Сквозь лицо статуи стал проступать истинный облик богини.
- Будто не знаешь. О нашем сыне. Ты… видела его?
{Еще нет. Он ведь жив…}
- Прости. Но мне казалось…
{И не должна видеть. Ты ведь знаешь, кем он должен стать.}
Знаю. И эта мысль сводит меня с ума.
Мой сын. Сын смертного человека и богини. Такие люди рождаются раз в тысячу лет и совершают деяния, остающиеся в памяти поколений. Но это не всегда подвиги – не менее цепко людская память хранит и преступления, совершенные против человечества. И кем станет тот юноша, которого я последний раз видел годовалым младенцем? Судя по тому, что его преследовал сам Радогаст, ничего хорошего миру не светит.*
(*См. «Мемуары рядового инквизитора». Часть 1)
{Так было предначертано,} - снова послышался голос Смерти. – {Это должно было случиться…}
- Спасибо, утешила.
{Не тебе спорить с богами. }
Я промолчал. Да, я по-прежнему любил свою жену, но вот эта ее слепая материнская вера в то, что наш сын идет по верному пути…
