Его Кукла (СИ) - Горячева Ирина

Ещё какое-то время я ждал новостей от Мадам Киры. И вот однажды она связалась со мной и сообщила, что интересующая меня девушка доставлена. Я решил увидеть это собственными глазами.

Правила аукциона требовали от покупателей скрывать свою личность. Это было очень кстати.

В тот же день я пришёл убедиться, что Кукла, за которую мне предстояло отвалить огромные деньги, действительно, Дарья.

Только вот я не учёл наличие клейма на своей руке…

Его поставили перед самым отбытием в Призон по личному распоряжению моего дяди. Императорский герб ке-тари, означал, что я изгнан за преступление против Императора.

Дарья вряд ли знала значение клейма, но по нему она вполне могла узнать меня позже. Сложив два и два, она наверняка поняла бы, что я купил её не случайно. И вся эта ситуация была спланирована заранее.

Я почти не сомневался, что Дарья будет считать своим долгом отблагодарить меня за «спасение». И всё же я не исключал вариант, что она откажется помогать.

Тут-то мне и понадобилась та, кого в Призоне называли Тётушка Марта.

Её считали ведьмой, пророчицей и мастерицей по изготовлению колдовских снадобий. Впрочем, последнее я испытал на себе. Мазь, которую она приготовила, делала невидимым клеймо на моей руке. Жаль только не навсегда.

Всё, что требовалось от ведьмы, это напоить Дарью чаем из каких-то особых заговорённых трав с добавлением капли моей крови. Марта уверяла, что такой чай уже через сутки сделает Дарью покорной мне и моей воле.

Я надеялся, что неприятное происшествие во время чаепития не сведёт на нет все усилия. Ведь Дарья отхлебнула всего пару глотков чая и упала в обморок до того, как допила его.

Если бы в тот момент я не прижимал Дарью к себе, она попросту грохнулась бы на пол. Но к счастью, мне удалось удержать её.

И теперь, уложив бесчувственное тело на диване в одной из комнат, я с тревогой осматривал её ладонь.

Рана затянулась, и о порезе больше ничто не напоминало. Не осталось ни крови, ни шрама.

— С ней точно всё будет в порядке? — перевожу тревожный взгляд с дочери Элроя Керташа на ведьму.

— Ну, кровь я остановила и рану заговорила, — пожимает плечами Марта. — Это единственное, чем сейчас могу ей помочь. Хочется верить, что сюрпризов не будет, но меня беспокоит…

— Тогда какого чёрта она всё ещё без сознания? — перебиваю я ведьму.

— Да откуда я знаю?! Я ведьма, а не доктор! — зло огрызается Марта и тотчас язвительно добавляет: — Если твоя девчонка и умрёт, то точно не от кровопотери.

— Ты думай, что несёшь! Эта Кукла мой козырь в рукаве и рычаг давления. Она нужна мне не только покорная, но ещё и живая и невредимая!

— Я предупреждала тебя, Рисай! С колдовством не шутят, и ритуалы на крови необратимы! Лучше бы ты просто влюбил в себя девчонку! Влюблённые дурочки всегда покорны, — раздражённо отчитывает меня Марта. — Какого дьявола ты снова припёрся за помощью ко мне?!

— Много ты понимаешь! — Я слегка сбавляю обороты, потому что если наш разговор с Мартой и дальше продлится в таком ключе, он перерастёт в ссору. А ссориться с ведьмой я не желаю. — В Дарье есть кровь ке-тари. А ке-тари не любят.

— Ладно. Очнётся, будет видно. — Ведьма, видимо, тоже не хочет спорить. Она машет рукой в сторону двери. — Идём, выпьем, что ли.

— Только не чай, — усмехаюсь я криво.

Аккуратно укладываю руку Дарьи на диван вдоль тела, и мы с Мартой перемещаемся из комнаты обратно в гостиную.

Не знаю, как ведьме удаётся, но когда мы возвращаемся, на столе вместо недавнего чая и следов крови стоят два стакана и бутылка коньяка.

— Послушай, Рисай. Отнесись серьёзно к тому, что я скажу. — Марта задумчиво усаживается напротив и, не моргая, смотрит куда-то в одну точку внутри бутылки. — Я выполнила твою просьбу. Твоя Дарья выпила чай, и он на неё подействует. Но меня кое-что беспокоит. Знак!

Действительно, собравшись услышать от ведьмы что-то серьёзное, я нахмурился.

— Знак? Я ничего не видел.

— Достаточно того, что его видели я и твоя девчонка. Знаки не проявляются просто так. Я выясню его значение, но ты будь очень осторожен.

Я, кажется, начинаю понимать, к чему так ненавязчиво подводит меня ведьма. К тому, на чём зарабатывают такие, как она. Сейчас наверняка примется пугать меня страшными сказками, используя в качестве аргумента порез Дарьи. А цель всего этого действа — срубить денег на какие-нибудь заговорённые обереги.

— Выясняй, если так хочешь. — Я не запрещаю ей и не отговариваю. — Мне плевать.

— Ты зря не веришь, — снова пытается ведьма убедить меня.

— Отчего же? Я верю, — киваю охотно, но сразу уточняю: — Верю, что ты можешь готовить мази, на время скрывающие… недостатки на коже. Верю, что можешь опоить, приворожить и силой слова остановить кровь. Только, знаешь… не нужно всей этой волшебной чепухи о знаках и пророчествах.

Мои совершенно спокойные слова неожиданно очень сильно задевают Марту.

— Это не чепуха! Я видела знак! — Ведьма вскакивает со стула и разъярённо ударяет ладонью по столу. — Я видела, Рисай! Он возник над чашкой, в которую попала кровь твоей девчонки.

— Ну, разумеется! И какой же это был знак? Сердце? Корона? Или может…

Договорить я не успеваю.

Марта вдруг бледнеет и закатывает глаза так, что остаются видны одни лишь белки. Она заламывает руки и мешком падает на пол…

— Марта?! — Решив, что ведьме стало плохо, срываюсь с места и подскакиваю к ней.

Но стоит мне коснуться Марты, как её тело выгибается дугой. Она начинает биться в судорогах и словно в бреду бормочет:

— Крылатая Змея и Тигр… прольют кровь… И один невинный… заплатит жизнью… чтобы выжил другой…

Глава 7. Под ведьмиными чарами

Дарья

— Да просыпайся же ты!

Мужской голос врывается в сон, разрушая иллюзию безмятежности.

Мне кажется, я уже слышала его раньше. Но никак не могу вспомнить, когда и где.

— Дарья, просыпайся! — Несколько лёгких шлепков по щеке помогают окончательно вырваться из липкой паутины сна.

Распахиваю ресницы и пару мгновений прихожу в себя. Осматриваюсь.

Я нахожусь в салоне аэромобиля. Рядом со мной в кресле пилота сидит Рисай.

А под нами — освещённые огнями аэротрассы жилые кварталы района Призон.

— Почему мы… в воздухе? Мы вроде собирались пить чай? Я что, всё пропустила? — Задумавшись, я понимаю, что совершенно не помню подробностей чаепития.

— Да. Мы пили чай. Ты хотела помочь порезать пирог. — Рисай отвлекается от дороги, поворачивается ко мне и заглядывает в глаза. — Помнишь, что было дальше?

Смотрю на двуликого в растерянности, а затем пожимаю плечами.

— Нет.

— Ты случайно порезалась, помнишь? — Рисай берёт меня за руку и поворачивает ладонью вверх. После чего медленно проводит указательным пальцем вдоль одной из линий на руке.

Я слежу за этим медленным движением и чувствую, как за ним по коже следует волна тепла.

Палец двуликого поднимается выше и вдруг останавливается в ямочке перед самым запястьем.

На миг мне кажется, что это вовсе не прикосновение Рисая застывает на моей коже. Для меня замирает само время…

Не знаю, как долго мы пожираем друг друга глазами. А потом в кончики моих пальцев будто ударяют молнии.

Одёргиваю руку и отвожу взгляд.

Рисай тоже, как ни в чём не бывало вновь вперивает взгляд вдаль, на обозначенную огнями аэротрассу.

Хватаю ртом воздух. И только после понимаю, что всё это время не дышала.

Чёрт! Что это сейчас было?

Между нами, словно искра пробежала. Но это ведь просто выражение. Так ведь не бывает на самом деле?

— Рисай, ты?.. — Я так и не решаюсь спросить у двуликого, почувствовал ли он то же, что и я. Перевожу тему разговора. — Если я порезалась, почему нет даже следа?

— Потому что Марта… Она кто-то типа… целительницы, — очень неохотно отвечает Рисай. — Ну, знаешь, готовит всякие мази, настойки, компрессы…