Его Кукла (СИ) - Горячева Ирина

— Кто она?

— Кто она? — Двуликий задумывается, что ответить, но тут же отмахивается. — Да просто тётушка Марта.

— Твоя тётушка? — уточняю раньше, чем соображаю, что у двуликих до недавнего времени отсутствовало родство по женской линии.

— Нет, Дарья. К счастью, у меня есть только дядюшка.

Рисай, тихо посмеиваясь надо мной, выходит из припаркованного возле дома аэромобиля. Он обходит его, подаёт мне руку и помогает выбраться из салона.

Мы подходим к двери дома, и двуликий громко колотит в неё кулаком.

А в моей голове тотчас вырисовывается образ почтенной тётушки в длинной юбке, старой вязаной кофте и непременно с платком, закрученным вокруг пучка седых волос.

Я даже представляю, как она ковыляет к двери и с трудом отпирает дверной замок худыми, кривыми пальцами.

Однако спустя несколько мгновений волнительного ожидания дверь открывается, и у меня непроизвольно вырывается возглас:

— Тё-ётушка?

Если бы челюсть, действительно, можно было уронить, я несомненно её уронила бы.

Образ, который буквально мгновение назад нарисовала моя фантазия, не имеет вообще ничего общего с реальностью.

Вместо почтенной старушки — божий одуванчик я вижу… совсем молодую женщину, словно только что сошедшую с элитного подиума.

На вид «тётушке» едва ли можно дать больше двадцати пяти. Копна вьющихся медных волос огненным ореолом обрамляет её идеальное лицо.

— О, можно просто Марта, — смеётся она звонким девичьим голоском и изящным движением ухоженной руки приглашает в дом. — Добро пожаловать.

Прежде чем зайти, я бросаю на Рисая осторожный взгляд. Пытаюсь понять, зачем он привёл меня сюда и почему не сказал, что Марта так молода и красива.

В тот миг, когда смотрю на двуликого, я замечаю, как дважды дёргается жилка в уголке под его левым глазом. Кажется, Рисай взволнован, хоть и скрывает это.

Мы проходим в гостиную, где уже накрыт стол. Хозяйка дома, чуть замешкавшись, отстаёт от нас. И я, используя возможность, вдруг поднимаюсь на носочки и тянусь к уху Рисая.

— Ты спишь с ней? С этой… тётушкой?

Я даже не знаю на кого сейчас злюсь сильнее. На себя за этот дурацкий вопрос? Или на Рисая за то, что привёл сюда?

Он поворачивает голову и без малейшего намёка на привычную ухмылку, отвечает:

— Она просто помогает мне в делах. Как друг.

— Ага. И что же это за дела такие? — уточняю я уже вслух.

— Давай, не сейчас, — шепчет мне Рисай.

— Воркуете? Как мило. — В комнату, с улыбкой глядя на нас, заходит «тётушка» Марта. — Рисай, ты уверен, что тебе нужна моя помощь?

— Уверен, — отвечает, как отрезает двуликий.

— Что ж, хорошо. Но сперва предлагаю выпить по чашечке чая с моим фирменным пирогом. Не люблю, знаете ли, обсуждать дела на пустой желудок. — Хозяйка дома хлопает шикарными ресницами и повторяет приглашающий жест. — Прошу за стол.

Рисай позволяет мне сесть первой и услужливо подвигает стул вместе со мной. И пока двуликий проявляет чудеса ухаживаний, Марта без посторонней помощи успевает устроиться на одном из стульев.

На правах хозяйки она раздаёт нам одинаковые чашки с уже налитым чаем. От золотисто-коричневой жидкости поднимается тонкая завитушка белёсого пара.

Не удержавшись, я тотчас же склоняюсь над чашкой и вдыхаю аромат.

Чай пахнет божественно. Чем-то терпковатым с лёгкой ягодной ноткой. И ещё, кажется, мёдом.

Во рту давно уже пересохло. И пить, если честно, хочется невыносимо.

Беру со стола салфетку и вытираю по-быстрому руки. Делаю один маленький глоток, потом ещё один. И ещё. И только после понимаю, что, набросившись на чай, пью одна. Ставлю чашку обратно на блюдечко и виновато киваю Марте.

— Очень вкусный чай. Спасибо.

— Приятного аппетита, — любезно желает Марта нам с Рисаем. — Сейчас я порежу пирог.

На большом металлическом блюде в самом центре стола лежит тот самый пирог. Пышный. Румяный. Аппетитный.

Мой рот моментально наполняется слюной. Но с другой стороны, мне как-то слегка не по себе. Неловко, что ли. Я понятия не имею, почему и за что, но это так. и хочется сделать хоть что-то…

Хозяйка дома берёт в руки длинный нож, и решение приходит само.

— Давай, я помогу!

Подаюсь резко вперёд и протягиваю руки к ножу в руках Марты. Мне почти удаётся взять его.

— Нет! — Марта, как ужаленная, отскакивает прочь практически за миг до того, как я касаюсь ножа…

— Ой…

Я совсем не чувствую боли. И толком ничего не успеваю сообразить. Не знаю, как так выходит. Но острое лезвие ножа задевает и распарывает кожу моей ладони.

В комнате повисает тишина, и мы все дружно впадаем в ступор.

Кровь течёт из раны и падает прямо в сердцевину так и не порезанного пирога.

— Дарья, девочка! — Рисай приходит в себя первым. Он наклоняется ко мне и пытается взять за руку. — Покажи рану.

Я впервые вижу испуг в глазах двуликого. Но почти сразу проваливаюсь в шок и растерянность.

Зажимаю порез ладонью другой руки. И ощущаю только, как обе они дрожат. И как усиливается жжение вокруг раны.

— Ну, и какого чёрта ты стоишь?! — рычит Рисай на Марту. — Принеси что-нибудь и останови кровь!

Хозяйка срывается со своего места и куда-то уносится.

А у Рисая, наконец, получается поймать мои руки. Он силой разнимает ладони, будто в ракушку, заключает в свои и притягивает ближе.

Кровь всё ещё продолжает сочиться из раны. Теперь уже между наших с Рисаем соединённых ладоней. Она струится по коже и стекает на стол.

Но несколько капель попадают в мою чашку с чаем…

В желудке, словно желая выбраться наружу, начинает ворочаться и царапаться что-то живое. Перед глазами тут же плывут тёмные круги.

И среди этих кругов я вдруг вижу, как воздушное облачко пара над моей чашкой окрашивается в огненно-красный цвет.

Оно делится на две равные половинки. А затем они начинают вытягиваться, меняясь.

Одна из них принимает форму змеи с крыльями. А вторая превращается в животное похожее на большого полосатого кота.

— Вот же зараза! Это о-очень плохо! — Сквозь усиливающийся шум в ушах слышу, как ругается вернувшаяся хозяйка дома, вмиг растерявшая всю свою манерность.

Гостиная расплывается у меня перед глазами.

Последнее, что они улавливают, это то, как змея и кот бросаются друг на друга и сплетаются в единое целое…

Глава 6. Знаки и пророчества

Рисай

Я солгал Дарье, когда говорил, что лишь в момент начала торгов на аукционе понял, кто она.

Ещё до того, как по приговору наместника и моего собственного дяди, Императора всех ке-тари, попасть в Призон, я отправился в Центр Планирования. Там мне не составило труда найти женщину, о которой писал в письме Киннок.

Именно от той женщины, работницы Центра я узнал о Дарье и о том, что она живёт в Призоне.

Я долго думал, с чего начать наше знакомство с дочерью бывшего друга и как лучше это знакомство использовать в своих целях.

А потом был приговор и изгнание в Призон.

Сама судьба помогала мне.

Некоторое время я осторожно следил за Дарьей. Она вела довольно скромную жизнь, была замкнута, любила одиночество. И почти ни с кем не общалась.

Всё это значительно облегчало мою задачу.

Знакомиться с ней, чтобы играть роль потенциального жениха и пытаться привязать к себе чувствами, было долго и бессмысленно.

Конечно, Дарью воспитали земляне. Они наверняка привили ей определённые качества, присущие землянам. Но не стоило забывать, что в девчонке текла кровь высшего ке-тари. Мы ни к кому не привязывались и ни в кого не влюблялись.

Даже само понятие «любовь» у нас отсутствовало.

Зато мы знаем, что такое долг…

Ещё будучи командующим армией при наместнике Керташе, я несколько раз слышал от подчинённых о закрытых аукционах Мадам Киры.

Всё обдумав, я навёл справки и вскоре обратился к ней. По договорённости её люди должны были похитить Дарью, запугать и выставить на торги. А я должен был купить её, «освободив» от ужасной участи сексуальной рабыни, обречённой на унижение и скорую смерть.