Хороша была Танюша (СИ) - Ворожея Тина

- П-п-равда? - голос Матвея дрожал.

- Правда! - твердо пообещала я ему.

Уже сидя на трясущейся и подскакивающей на каждой кочке телеге, которая двигалась в сторону Царьпетровска, я тихо улыбалась вспоминая как поцеловала ничего не понимающих девочек, как скрыто и незаметно выскользнула за ворота, пока Матвей их отвлекал и закинув за спину торбу-путешественницу решительно зашагала в сторону дороги. Долго ждать мне не пришлось, щуплый дедок и его говорливая супруга согласились довезти меня до столицы за весьма умеренную плату. Впереди меня ждал большой и шумный город.

Глава шестая. Ну, здравствуй Царьпетровск!

Ночь застала нас невдалеке от столичного города. Телега не автомобиль, фары ей к сожалению не придумали прицепить. Две сытые, холеные лошадки, которые выполняли роль мотора, с наступлением сумерек стали спотыкаться и притормаживать. "Мотор, явно стал барахлить"- подумалось мне и эта мысль заставила зябко вздрогнуть. Пустынная дорога, могучие сосны по бокам от нее и одинокая, открытая телега, которую понуро тащили уставшие лошади, мне почему то не прибавляли бодрости и оптимизма.

Дядька Михась, несколько раз хлестнул строптивых коней кнутом, видимо желая придать им ускорение. Тетка Домна, сердито, особо не стесняясь в крепких выражениях, резко отчитала своего мужа. Он сердито сопел сизым, похожим на переспелый баклажан носом, но перечить и возражать жене, которая была раза в два больше и шире его, не решился.

- Нечего свою животину понапрасну кнутом стегать! Это ты сам виноват, что мы из дому выехали не с утра, в свинячюю пору - в обед. Теперь нам надо остановиться возле большой, горелой сосны, там ручей бежит, да на ночлег расположиться. Разбойников уж давно на дорогах к столице не водится! - мощным колоколом гудел ее голос над притихшей, вечерней природой.

Щуплый дядька Михась, видимо давно попал под каблук своей голосистой, дородной жены. Он согласно затряс рыжей бороденкой и послушно остановил коней возле горелой, черной но даже в таком виде огромной сосны. Когда то молния спалила ее верхушку, и могучее дерево расщепилось на две половины. Но сосна продолжала жить, невзирая на почти гладкий ствол без коры, вопреки всем законам.

Напоенные лошади с удовольствием щипали сочную траву. Сверчки старательно исполняли свой извечный, древний концерт. Любопытные звезды подмигивали мне с чернильно-синего неба. Я укрывшись темно-серой, вязаной кофтой лежала под теплым как печка боком, похрапывающей тетки Домны. Размышлять и загадывать о том, что же будет завтра совсем не хотелось. Решила, что буду действовать по обстоятельствам. Все знать наперед невозможно, а посему и беспокоиться о том как и кем я устроюсь в столице было бы по меньшей мере глупо. Зевнув до хруста в челюстях, я еще ближе прильнула к теплому боку и уснула.

Проснулась от того, что супруги устроили утренний скандал. Дядька Михась ночью нашел тщательно запрятанную среди корзин с домашним салом, маслом и горшков со сметаной, бутылку самогона и от такого счастья почти всю ее опорожнил. Теперь громкоголосая Домна с проклятиями и отборной руганью гонялась за ним с большой палкой вокруг телеги.

Солнце поднималось все выше, а концерт двух солистов явно затягивался. Мне уже было не смешно наблюдать как лихо уворачивается от побоев худенький и юркий Михась, а репертуар Домны я выучила наизусть. Признаться, некоторые выражения меня искренне восхитили, я с удовольствием прибавила их к своей коллекции отборных ругательств. Но тетка Домна все чаще стала повторяться и меня захватила скука. Посмотрев на мирно пасущихся в сторонке лошадей, я решила проверить свой Дар.

- Вы не знаете ли уважаемая лошадь, скоро ваши хозяева закончат ругаться? - спросила я мысленно и потянулась к разуму коротконогой, крепкой лошадки, которая меланхолично вскидывала голову отгоняя надоедливых, липучих мух.

Спокойное до сей поры животное пронзительно заржало, заставляя смолкнуть голосистую и уже порядком уставшую тетку Домну. Женщина с испугом смотрела на поднявшуюся на дыбы лошадку.

Я тоже с интересом наблюдала за тем, как недоверчиво фыркая лошади "переговаривались" друг с другом.

- Ты тоже это слышала? - спрашивала успокоившаяся коротконожка свою напарницу. Она смотрела на меня влажным, лиловым глазом и фыркая отбрасывала назад жесткую, длинную челку.

- Да я слышала, а она Слышащая! - красивый, грудной голос зазвучал у меня в голове.

Лошади вдруг неловко подогнули передние ноги и опустились мослатыми коленками на зеленую траву, словно выступали в цирке, а не с детства трудились на крестьянском подворье. Тетка Домна подавилась очередным ругательством, а дядька Михась наверное протрезвел.

- Ой, да к чему такие почести! Вольно, вольно! - мысленно скомандовала я, словно лошади были новобранцами. В душе все пело и ликовало. Ух, ты! Совсем не плохой Дар мне достался!

Супруги решили, что скандалить они уже не будут, вон даже лошади взбесились. Поэтому я спешно обмывалась в ручейке и заплетала в косу новую голубую ленту, пока семейство завтракало домашними пирогами и салом. Сменила серую, замызганную юбку на новую, темно-синюю. Кофточку одела в тон, по ее синему полю разбежались мелкие, белые цветочки. Поблагодарила тетку Домну за огромную ватрушку и умостившись рядом с ней приготовилась подпрыгивать на многочисленных, дорожных кочках.

Солнце не успело высоко подняться, а мы уже въезжали в пригород огромного города. Аккуратные, маленькие домики с резными ставнями, палисадники с желтыми одуванчиками, церквушки на пригорках постепенно сменялись двухэтажными и трехэтажными домами под железными крышами. Редкие автомобили поднимая пыль и пугая лошадей бойко перегоняли нас. Возле первой остановки трамвая, тетка Домна велела мужу остановиться.

- Ну, вот Танюшка, если сядешь на это чудо, то в центре очутишься часа через два. А мы уже приехали, сейчас направо свернем и к сватам прямо попадем. Прощай, девочка. Удачи тебе! - крикнула она мне уже под грохот набирающей ход телеги.

- Удачи, удачи тебе Слышащая! - поймала я смутные отголоски чужих мыслей в своей голове.

- Вам тоже всего хорошего! - прошептала я вслед скрывшейся за ближайшим поворотом тетке Домне.

Удивлясь тому, что в этом мире где есть магия, существуют трамваи и автомобили, я дошла по блестящим рельсам до остановки. Судя по всему это была она. На вытоптанном клочке земли молчаливо стояла довольно большая толпа людей, я остановилась и стала за юркой, подвижной старушкой с большим, белым узлом в руках. Вихрастый мальчишка в стоптанных башмаках и молодая женщина с коромыслом на котором висели две увесистые корзины прикрытые чистой мешковиной, подошли позже и молча встали за мной. Я нащупала в кармане синей юбки медные монетки. Ездить в общественном транспорте мне доводилось только в ранней молодости, теперь я судорожно выуживала из памяти все, что знала об этом. Заметив интерес вихрастого мальчишки к своей котомке, я усмехнулась. Нравы не меняются! Мелких воришек никто не отменял! Котомка перекочевала с плеча в руки, я подмигнула растерянному мальчонке. Подошла поближе и сунула в грязную ладошку пару медяшек.

- Сегодня не твой день! - нагнувшись шепнула я в оттопыренное, малиновое ухо. - Вон видишь дядьку в белом картузе? Поверь этот тип из полиции, я таких за версту чуюю.

Мальчишка понятливо кивнул головой, крепко зажал в руке монетки и быстрым воробышком вспорхнул на тропинку под тяжелым, пристальным взглядом дядьки в белом картузе.

Громыхая, дребезжа и плавно покачиваясь красный вагон приближался к остановке. Толпа заволновалась и приготовилась к штурму. Я тоже напряглась, народу в вагоне было предостаточно. Молодая женцина перехватила коромысло побелевшими пальцами, юркая старушка ловко оттолкнула мужичка в начищенных до зеркального блеска сапогах. Толкаясь, отпихивая друг друга, ругаясь и ворча толпа переместилась в душное, пыльное нутро трамвая. Звякнул колокольчик.