Дженнифер Арментраут - Одержимость
Да, видно кто-то забыл сообщить об этом "Дедалу", потому что они, кажется, не имеют никаких проблем с тем, чтобы закатать в цемент опасных свидетелей.
Черт. Я совершенно не был рад этому. В моем мозгу не было места, отвечающего за терпеливость, и единственная причина, по которой я вообще подпускал к себе женщин, было утоление первобытного голода. Я не приглядывал за ними. Я их не защищал. Это было не в моем характере, и офицеры все прекрасно знали. В этих делах я не был хорошим парнем.
Очень возможно, что я не сдержусь и убью мисс Кросс.
Глава 4
Три дня прошли как в густом тумане. Первый день я провела в рыданиях в своей постели, так я еще ни разу не плакала с тех пор, как осталась без мамы. Когда я наконец заставила себя слезть с кровати, то обнаружила спрятанный в шкафу старый мобильник. Тот самый, что был со мной той ночью, и теперь не включался. Я знала, что эта поломка связана с электрическим разрядом, который произошел в гараже. Он буквально поджарил мой телефон и я теперь задумывалась не случилось ли то же самое с компьютером в моей машине.
В школе мне любезно предоставили отпуск до конца недели. Директор Харрисон уже слышал о случившемся к тому времени, как я позвонила ему во вторник утром. Я также сделала еще один звонок маме Мел. Разговаривать с ней было очень больно. У них обеих конечно бывали разногласия, как и у любых матери с дочерью, но сердце женщины определенно было разбито. Когда я повесила трубку, то была уверена, что мои опухшие глаза больше не в состоянии проливать слезы, но я ошибалась. Я не рассказала маме Мел о том, что видела, и о том, что говорила Мел. На тот момент это совсем не казалось мне правильным поступком.
Местные новости содержали весьма расплывчатую информацию о взрыве. Это был несчастный случай? Террористическая атака? Покушение на Мел? В последнее верилось с трудом и даже я не могла такое переварить, но ведь я же была там. Я знала, как напугана была Мел и я видела как та…та штука разнесла ее машину. Не упоминалось ни слова о сыновьях сенатора и о том, что я рассказала полиции.
В среду я поймала себя на том, что просматриваю старый альбом с нашими совместными с Мел фотографиями. Эти снимки заставляли меня улыбаться. И снова плакать. Наши фотографии с высшей школы были довольно красноречивыми. Мел похожая на тростинку — стройная будто фотомодель, ее голубые глаза, особенно яркие на фоне загорелой кожи и темных волос. Она была просто ошеломительной со своей мегаваттной улыбкой и в подростковом возрасте даже рассматривала возможность стать моделью. Она могла бы этого достичь.
Мои фотографии были далеко не такими эффектными. Я перестала расти в девятом классе и Мел всегда дразнила меня по этому поводу. Мои светлые волосы были длинными и волнистыми, уложенные в вечном беспорядке. В противовес безупречному цвету лица Мел и ее соблазнительным формам, в высшей школе я была счастливой обладательницей россыпи веснушек и бедер, растущих из ниоткуда.
Перелистывание фотографий немного ослабило давление у меня в груди. Мел не будет забыта. У меня всегда остаются мои воспоминания, но справедливо ли это для нее? Я в этом сомневалась. То, что случилось, напоминало эпизод из фантастического фильма. Даже если мои глаза не сыграли со мной злую шутку, даже если за смертью Мел действительно стояли сыновья сенатора, я знала, что все будет похоронено под черным сукном. Кем была Мел в сравнении с политической элитой? Ярость возродилась во мне, как незаживающая рана, заставляя проигрывать в голове недавние события снова и снова.
В четверг у меня состоялся краткий телефонный разговор, в котором мне сообщили, что я могу забрать свою машину, но других новостей, насчет того, кто же стоит за этим всем, не было. И больше никаких вопросов. Тишина. Я даже не знала, что и думать об этом.
Заказав такси, я переоделась в джинсы и рубашку. Забравшись на заднее сиденье такси, я почувствовала, как живот стягивает тугими узлами. Когда я давала водителю инструкции, как добраться к той парковке, мой голос заметно дрожал. Огромная часть меня совсем не хотела туда возвращаться, но я вряд ли могла позволить себе покупку новой машины.
Обычно перегруженные улицы Боулдера были относительно свободными. Прошло не так уж много времени, пока меня, наконец, высадили перед входом в гараж.
Я встала, прижимая к груди сумочку, словно своеобразный щит. Желтая полицейская линия вяло хлопала на легком ветерке. Я втянула в себя воздух и, возможно, это была всего лишь игра воображения, но я, кажется, все еще ощущала запах обгоревшего металла. Прошло несколько долгих секунд, пока я заставила свои ноги двинуться вперед, сжимая в руке ключи от машины.
Войти на эту парковку мне оказалось очень нелегко. Потолочные лампы уже заменили, но я все еще видела, как они взрываются, рассыпая искры, словно бенгальские огни, которыми мы с Мел играли в детстве. И как объяснили это офицеры? Ведь лампы вышли из строя еще до взрыва.
Мои руки покрылись гусиной кожей. В гараже было холоднее, чем снаружи, но я знала, что причина крылась не в этом. Находясь здесь…я почувствовала, как горло сдавило от слез.
Я уговаривала себя смотреть прямо, ни в коем случае не туда, где стояла машина Мел. Пройти к своему автомобилю, сесть за руль и убраться отсюда к чертовой матери. Но вместо этого я застыла перед тем местом, где находилась машина Мел. Бетонное покрытие в этом месте было выжжено, как и металлические балки над ним. Словно кто-то измазал его черной смолой. Я не была экспертом по пожару, но даже мне показалось странным, что бетон по другую сторону от разметочной линии выглядел нетронутым. Не было даже пятнышка обожженного пола. Разве может взрыв бомбы быть настолько контролируемым?
Глупый вопрос, потому что я уж точно знала, что бомба здесь ни при чем.
Через силу я двинулась дальше. На парковке осталось всего несколько машин. Ни одна из них не получила ни малейшего повреждения.
Я была уже на полпути к своей одиноко стоящей машине, когда по моим плечам опять пробежал холодок. Ужасное ощущение дежавю накрыло меня с головой, несомненно, это было спровоцировано недавним травмирующим опытом. В конце концов, я же сейчас оказалась на том самом месте, где стояла ночью в понедельник, когда впервые увидела того мужчину. Хотя это ощущение было другим. Я почти ждала, что сейчас кто-то выйдет навстречу и позовет меня по имени. Я почувствовала, что за мной наблюдают.
Быстро осмотревшись по сторонам, я убедилась, что в гараже больше никого нет. Никто не следит за мной, прячась в тени. Я просто принимаю все слишком близко к сердцу и это вполне понятно. Но дрожь никуда не уходила. С бешено бьющимся сердцем я преодолела оставшееся расстояние к своей машине, шлепая сандалиями по бетонному полу.
