Спящие Боги Селевра - Олеся Владимировна Стаховская
– Но ты же не такой! – возмутилась девушка. – Ты не подлый, не лицемерный! Ты не Феська-лакей.
– Я гораздо хуже, Тали. Я предатель. Я предал родину, которой поклялся служить до последнего вздоха, предал доверие Кромака, нашу дружбу. Так что он в своем праве, и я не смею осуждать его.
– А полное имя у этого Феськи какое?
– Лучше не спрашивай, – хмыкнул Дар и перевел разговор: – А что с твоей историей?
– Моя история на фельетон вряд ли потянет. Полноценная трагикомедия, которую потомки изложат в священных книгах, а жрецы будут их цитировать во время воскресных проповедей. Переврут, конечно, безбожно.
– А ты скромная! Куда до тебя Кромаку, – рассмеялся Дар.
– Я не шучу. Если доживем до этого дня, убедишься сам. Я видела богов Селевра. Клянусь! Вот как тебя сейчас.
– Неужто голыми?
– Тьфу на тебя! Боги миловали. Я бы такое не пережила. Одеты они были прилично, малость старомодно, правда. Но выглядели вполне обыденно. Если не всматриваться, от людей и не отличить.
– Ты уверена, что это были именно боги?
– Абсолютно. И что немаловажно, у меня есть небольшое преимущество перед остальными смертными. Селевр мне желание должен. Как тебе такое?
– Звучит безумно. Но, зная тебя, я ничему не удивляюсь. Распорядись своим преимуществом с умом.
В дом бабки Марфы она вернулась под утро. Жители села еще досматривали сны, и Тали надеялась, что хозяйка занята тем же. Стараясь не скрипеть дверью, прокралась в хату. На кухне горела лучина. Марфа возилась у печи.
Тали замерла, не зная, как поступить: прошмыгнуть незаметно в свою комнату или обозначить присутствие. Стесняться ей нечего, она взрослый человек, чего только не пережила за свою жизнь, да и ночь провела не абы с кем, а с законным супругом. Но Тали все равно чувствовала неловкость, как в тот момент, когда кормилица застала ее за поцелуями с соседствующим дворянчиком. Бабка Марфа развеяла ее сомнения:
– Феська хороший мужик. Я рада, что у вас наконец сладилось. Смотри только не испорти все.
– Постараюсь, – хрипло ответила растроганная Тали и ушла к себе.
После той ночи Дар перебрался к бабке Марфе. Тали поначалу хотела переехать к нему, но Марфа воспротивилась. Хватаясь то за спину, то за сердце, то за голову, охала и причитала, что одна с домом не справится. Старая стала. Разве можно ее, хворую, бросать? Разве по-людски это?
– Так мы же мешать вам будем, – пытался возразить Дар.
– Что ты такое говоришь, Фесенька? Хата большая, места всем хватит. А я на старости лет посмотрю на счастье молодое, за вас порадуюсь. Оставайся, дружочек. Да и Талька мне как родная уже.
На том и порешили. Дар перенес свои скромные пожитки в дом бабки Марфы, и началась их с Тали тихая семейная жизнь. Днем Дар помогал кузнецу или батрачил в селе, Тали хлопотала по дому. Ночи же были жаркими, наполненными болезненной страстью. Молодые супруги не могли оторваться друг от друга, словно боялись, что каждая минута последняя и за ней последует неизбежное расставание.
Незаметно пришла зима. Снег скрыл от глаз грязь и серость. Село выглядело обновленным и праздничным. Сердце Тали пело, в душе поселился покой. У Дара разгладилась скорбная складка между бровей, расправились плечи. Он помолодел и стал похож на себя прежнего: решительного, уверенного, волевого.
Раз в неделю Дар ходил к зданию тюрьмы, отмечался в кордегардии. Тали, невзирая на возражения, однажды увязалась за ним и пожалела об этом. Поглядев на наспех сколоченные бараки, в которых ютились заключенные, на бревенчатую избу, служившую административным корпусом, на будку кордегардии, она вмиг утратила радостный настрой. Здесь властвовал дух отчаяния и безысходности. С Даром солдаты разговаривали грубо и пренебрежительно, на Тали бросали похотливые взгляды, отпускали сальные шутки. Дар смотрел в пол, играл желваками. Посещение кордегардии не отняло много времени, но впечатление оставило самое тягостное.
Когда они возвращались в село, Тали попыталась обнять заледеневшего мужа, однако он стряхнул ее руки, ускорил шаг. После того случая она больше не вызывалась сопровождать его на унизительную процедуру. Поняла, что от ее присутствия мужу становится только хуже.
По выходным они заходили к старосте на посиделки, которые устраивала Ринка. Тали во время таких посиделок перенимала опыт рукоделия у сельских девок, Дар общался с парнями. То есть как «общался»… сидел в углу, молча гипнотизировал Тали жадным взглядом, отвечая невпопад, когда его о чем-то спрашивали. Над ними подшучивали, но тепло, беззлобно.
В один из таких вечеров в дом старосты пришел солдат. Тали видела его в памятное посещение кордегардии.
– Фесисуалий Лапотник здесь находится? – важно поинтересовался он.
– Кто? – не сдержавшись, прыснула от смеха Тали.
– Здесь, – угрюмо ответил Дар, поднимаясь. – Зачем пожаловал?
Тали поднялась следом, преодолевая слабость в ногах, шагнула к мужу, прижалась к его боку. Он обнял ее, взял за руку, крепко стиснул пальцы.
– Фесисуалий Лапотник, указом его величества короля Кромака тебе даруется помилование. Теперь ты свободный человек и волен жить где тебе угодно. Кроме Родгарда. В столице тебе появляться не велено, если на то не будет позволения государя. Вот копия указа. – Солдат протянул Дару бумагу. – Завтра явишься в кордегардию, распишешься в получении. Счастливо оставаться, – козырнул солдат и под громовое молчание покинул избу.
Дар и Тали выехали из Лихоборов на рассвете. Морозный воздух казался чуть слаще, чем всегда, снег в рассветных лучах искрил ярче обычного, лошади шли резво, без понукания.
– Куда мы теперь? – с легкой ленцой в голосе поинтересовался Дар.
– Куда глаза глядят, – ответила Тали. – Ты теперь свободный человек, Фесисуалий Лапотник. Волен ехать куда хочешь, делать что хочешь.
– Может, надо было остаться? Мы с тобой теперь нищие. А в Лихоборах вполне сносно устроились, учитывая наше положение. О чем ты там мечтала? О корове со свиньями? Это мы могли бы себе позволить. На новом месте будет сложнее.
– Ты кое-чего не знаешь обо мне, Фесисуалий, – хитро поглядывая на мужа, сказала Тали. – Я, видишь ли, богатая вдова. Мой покойный супруг, князь Вельский, завещал мне все свое имущество, движимое и недвижимое, включая счета в банках. А денег на тех счетах немало, скажу я тебе. И, как всякая уважающая себя богатая вдова, я могу позволить себе содержать любовника.
– Хм. Заманчиво. Никогда еще
