Стая - Алесто Нойманн
Подпрыгнув на месте, впиваюсь пальцами в желтую ленту и вглядываюсь в пепельный сумрак руин. Двое мужчин в форме выносят большой черный пластиковый пакет для тел.
Я кричу в темноту так, что закладывает уши. Слезы брызгают из глаз.
Черный полиэтилен, в котором осталась вся моя жизнь.
— Мистер Джексон? — зовет полицейский. — Мы подготовим все для опознания.
Я не слышу его слов. Слезы заливают лицо, грудь сдавливает глухая боль.
Я верил до последнего.
4
— Здравствуйте, сэр! — Банковский служащий расплывается в улыбке. — Чем могу быть полезен?
— Простите, мне нужна банковская ячейка Вальтерии Рихтенгоф, — начинаю я и прокашливаюсь. Ее имя болью застревает в горле. — У меня нет ее документов, но…
— Вы Бруно Джексон, верно? — осведомляется он, пробегая взглядом по моим документам.
— Верно.
— Если у вас есть код, то вас велено пропустить. — Служащий проверяет что-то в компьютере. — Об этом нас уведомил хозяин ячейки.
— Два, четыре, шесть, два, восемь, — тихо говорю я. Те самые цифры с маленького листка на каминной полке.
— Следуйте за мной.
Служащий провожает меня до тяжелой двери. Дрожащей рукой я снова набираю код, и громадная створка открывается, пропуская меня внутрь.
— Я буду рядом, если понадоблюсь.
Ты не понадобишься.
Работник уходит, оставляя меня в бронированном железном помещении, заставленном маленькими шкафчиками. На столе посреди комнаты громоздится деревянный стол с небольшим сундуком. Щелкнув замком, открываю его. Сложенное вчетверо письмо и конверт. Руки дрожат, на глаза снова наворачиваются слезы.
Дорогой Бруно,
Если ты читаешь это, значит я была слишком самоуверенной и все-таки погибла. Я предвидела такое развитие событий, поэтому прошу тебя не развешивать нюни, а позаботиться о тех, кто в этом нуждается больше всего. В банковской ячейке ты найдешь достаточно денег для того, чтобы перебраться куда-нибудь подальше от Сьеррвуда и забрать с собой Эстер и Терри.
Я не уверена, что может случиться, но, умоляю, не пытайся за меня мстить. Просто возьми деньги, документы и отправляйся на поиски лучшей жизни. Прежде чем начать ее, открой конверт. Только прошу тебя сделать это там, где бы тебя никто не увидел. Там очень ценная информация, которую я долгое время от тебя скрывала. Самое время для правды. Береги, пожалуйста, Эстер, Терри и Байрона.
Бесконечно любящая тебя,
Вальтерия Рихтенгоф
Я оседаю на пол, и письмо выскальзывает из рук. По щекам снова катятся горячие капли, и на этот раз у меня не получается сдерживать рыдания. Все мое нутро буквально разламывается и кровоточит. Потянув за ворот рубашки, расстегиваю ее так, чтобы было легче дышать.
Как двигаться дальше, когда мертв тот, кого ты любил больше всех живых?
5
Ничего не может быть более уединенным, чем Грауштайн. Стою на пороге и смотрю в мрачную пустоту комнат.
— Любимая, я дома.
Швырнув куртку на пол, прохожу внутрь. Стараясь не вдыхать знакомые ароматы, медленно иду в гостиную и усаживаюсь напротив камина.
Время здесь остановилось. На мебель лег тонкий слой пыли, затхлый воздух все еще пропитан мятой и медицинским спиртом, которым пахнет из лаборатории. Решительно схватив ведерко для угля, развожу камин.
Вверх взмывают языки пламени, теплые, горячие и ослепляюще-яркие в беспросветном холодном мраке. Они плюются снопами искр, танцуют и извиваются, словно причудливые морские рыбы с длинными роскошными хвостами.
Я сижу достаточно близко к очагу, но он не согревает замерзшую кожу, не дарит ощущение безопасности. Огонь раздражает уставшие глаза, и я невольно прищуриваюсь. В уголках глаз скапливаются слезы.
Во всем виновато чертово пламя, которое совсем не греет.
Время замедляет свой бег, и каждый час просачивается сквозь меня как маленькая бесконечность. Отхлебывая из бутылки, я около трех часов молча сижу возле камина, ожидая, пока пламя полностью погаснет. Когда тлеющие угли тают в предрассветной мгле, повисшей в комнате, допиваю последний глоток виски и тяжело поднимаюсь. У меня оставалось еще одно незаконченное дело.
Конверт. Если это письмо было ее последний волей, то я просто обязан его прочесть.
Покачиваясь на ногах, осторожно разрываю бумагу и достаю аккуратно сложенные глянцевые листы. Они убраны в маленький прозрачный файл, к которому прикреплен листок бумаги. Узнаю почерк Рихтенгоф. Похоже, заметка была адресована ее коллеге.
Томас,
Я не застала тебя на рабочем месте, поэтому приходится просить обо всем через записку. Я оставила у тебя в лаборатории два образца крови, которые тебе необходимо проверить на… Вал, ну и почерк у тебя, ни черта же не понятно! Пожалуйста, принеси результаты анализов в мой кабинет, заберу их завтра. Это очень важно, поэтому прошу тебя отнестись со всей серьезностью.
P.S. Не обращай внимания, если найдешь что-нибудь любопытное в составе, меня интересует лишь кровное родство. Надеюсь, это останется между нами.
Я еще раз перечитываю записку, пытаясь понять, зачем Вал спрятала обыкновенную рабочую переписку в нашем тайнике. Пожав плечами, извлекаю глянцевые листы из прозрачного файла. В этом документе слишком много таблиц, поэтому я не совсем понимаю, что в нем такого важного. Отложив его в сторону, разворачиваю еще один лист бумаги, лежавший рядом с глянцевым документом. Кажется, это ответное письмо Вал от коллеги. Все еще не понимая, начинаю читать.
Я все проверил, как ты просила. Состав крови действительно удивительный. Не зайдешь ко мне как-нибудь, чтобы объясниться?
Обыкновенный тест на этих двух образцах не работает, по многим параметрам выдает нули, поэтому объясню доступно. Ты дала мне кровь родственников, у которых, общая мать с очень интересным геном. В одном образце ген просматривается полностью, а в другом — наполовину. Могу лишь догадываться, кого ты там исследуешь, поэтому горю желанием узнать больше.
Денег за анализы не надо. Просто расскажи мне об этих твоих Джексонах, кровное родство которых я только что доказал.
Лист бумаги выпадает из моих рук.
Приемная дочь.
Крепкий ребенок и единственный выживший в страшной аварии.
Мощный иммунитет, позволяющий побороть вирус за одну ночь.
Отсутствие страха при виде крови.
Ощущение собственной уникальности, которое мешает жить.
Головоломка. Она складывается. Она действительно складывается.
Дрожащей рукой тянусь за телефоном и набираю знакомый номер. Трубку берут с первого гудка.
— Бруно! Я так рада, что ты позвонил!
— Привет, Эстер. — Мой голос звучит очень хрипло. — У меня для тебя новость.
— Новость? — напряженно переспрашивает девушка. — Какая новость? Что-то с похоронами?
Еще раз смотрю на документ, подтверждающий то, что мы с Эстер брат и сестра.
— Бруно, почему ты молчишь?
Я глубоко вдыхаю.
— Лучше присядь.
Последнее слово
Последнее слово
— Отпирай.
Послушно кивнув, громила срывает с пояса связку ключей. Щелкнув защелкой, поспешно отходит в сторону,
