Цветок вампира – аконит - Лили Мокашь
– К тому, что все безнадежно.
– Да, – быстро ответил он и тут же переменился в лице. – То есть нет. Не совсем. Понимаешь, твоя смерть, безусловно, ранит Константина, но есть кое-что еще, что способно доставить ему боль, при этом сохранив жизнь тебе.
Никита боялся произнести вслух то, что было у него на уме. Оставляя в своей речи осторожную недосказанность, он будто давал возможность закончить мне мысль за него.
– Ты хочешь обратить меня? – Я вскинула голову, высвобождая лицо из рук Ника, и отступила на шаг, осознав, чего Каримов добивается, но он тут же сократил между нами расстояние вновь и ухватил за руку, словно это было особенно важно.
– Да. Пойми, это единственный выход. Она не даст тебе уйти отсюда живой. Подумай, пожалуйста. Только представь, сколько проблем исчезнет, стоит тебе обратиться. Больше никакого страха смерти, никакого опасения причинить боль родным, ведь нельзя похоронить ту, что живет вечно.
– Откуда ты знаешь, чего я боюсь? – хотелось выдернуть руку, но Ник вцепился в меня мертвой хваткой, с силой сжимая кисть.
– Татьяна мне все рассказала, а ей Даша, – быстро выпалил он, и я заметила, с каким усердием Никита сохраняет зрительный контакт. – Послушай, это не так важно. Я просто хотел понять, почему ты решила так быстро со мной расстаться, а девочки… ну, наверное, сама понимаешь, из лучших побуждений рассказали, успокаивая «бедняжку Каримова, которого бросили по телефону». Для Татьяны это больная тема, поэтому она довольно легко объяснила, что к чему. И я понял, Ася. Я все понял! Если ты обратишься, больше не будет никакой недосказанности и сложностей, понимаешь? Согласившись сейчас, ты получишь все, о чем мечтала, и даже больше.
Его речь звучала так сладко и убедительно, что мне хотелось согласиться. В голове, как на заказ, всплывали фантазии о будущем, которое могло быть моим, стоило только сказать одно короткое «да».
– Только представь, как все может быть, – вторя внутреннему голосу, проговорил Ник, и перед глазами пронесся умиротворяющий лесной пейзаж, сквозь который, смеясь, неслись сломя голову молодые и такие красивые мы с Никитой. Мы были такими счастливыми. Легкими, точно перышко, и беззаботными, будто все мирские неурядицы никогда даже не дотрагивались до наших плеч. На опушке хвойного леса нас ждал Костя. Живой и здоровый, он стоял у машины, небрежно облокотившись о капот. Стоило отцу нас увидеть, как его лицо тут же озарила нежная улыбка. Костя раскинул руки в стороны, призывая меня окунуться в его объятия, и я, не задумываясь, устремилась вперед. Сильные руки обняли за плечи и прижали к себе. Полной грудью я с наслаждением втягивала аромат терпкого одеколона, который всегда ассоциировался у меня с Костей, пусть я и знала, что тот флакон давно опустел.
– Это все может стать твоим, достаточно только согласиться, – сквозь полудрему услышала я и кивнула, не отдавая себе отчет.
Сладостное видение прервала острая боль в районе шеи. Я распахнула глаза и увидела ночное небо с серебрящейся ледяным светом луной. Не успела я до конца осознать происходящее, как сон утянул меня назад в свои глубины, продолжая показывать одну за другой картины возможного будущего, наполненного безмятежной радостью.
Никогда бы не подумала, что умру вот так. Последние месяцы опасность нависала над моей головой все ниже, но длины цепких пальцев тьмы едва хватало, чтобы коснуться хотя бы макушки. Мама всегда говорила, что я родилась в рубашке. Выходит, природная броня меня все же подвела.
Я лежала на холодной земле посреди зимнего леса. Взгляд устремился вперед, впиваясь в ухмыляющееся лицо моего убийцы. Уголки его губ измазали темно-бордовые капли крови, которая еще недавно текла по моим венам. Он с чувством стер большим пальцем оставшуюся жидкость и потянулся к моему лицу.
– Попробуй.
Отдать жизнь ради любимого человека – не самая худшая смерть. Понимала ли я, что могу пожалеть о своем выборе? Безусловно. Но именно в эту минуту, когда я смотрела в почти светящиеся синевой глаза, это казалось неважным. Почти невозможным в разрезе вечности. И именно поэтому я послушно слизнула кончиком языка каплю, наполнившую рот солоноватым привкусом, напоминающим железо. После этого мое тело мгновенно охватила прожигающая изнутри агония. Пути назад больше не было.
Каждая клетка моего тела выла бы от боли, если бы только имела рот. Все внутри распадалось на части, точно невидимый враг расщеплял меня изнутри. Вены жгло так, будто по ним разливалась кислота вместо крови. Никогда бы не подумала, что можно одновременно чувствовать столько боли, различая каждый из оттенков, упрямо отказывающихся сливаться в единую симфонию смерти. В кино обращение всегда показывают как нечто быстрое, почти неуловимое. Я же могла только мечтать об этом. Думать было невозможно. Все мое сознание цеплялось за отчаянную надежду, что еще немного и пытка кончится, но даже время было против меня, оскорбляясь разрушением единой природы вещей. Перед глазами расплывались разноцветные пятна, не позволяя сфокусироваться на чем-то одном. В какой-то момент мне показалось, что сознание возвращается и я вновь вижу знакомый лес. Среди всего этого беспорядка проясняется чей-то силуэт. Мгновение, и надо мной нависает лицо Галины со все той же безумной улыбкой. Она рассматривает меня, сладко наслаждаясь каждой секундой агонии, и вот вампирша тянет ко мне руку, но нечто проносится прямо над головой, сбивает Галину с ног. Последнее, что я чувствую перед тем, как мир гаснет во тьме, – это запах мокрой шерсти и мускуса.
Эпилог
Открыв глаза, я увидела яркий белый свет. Передо мной предстала
