Императорский отбор - Сергей Николаевич Чехин
— Так-так-так, — рыжий постучал клинком по ладони. — А не поздновато ли для прогулок, судари? Да еще и в таком месте, где случиться может самое разное…
— Проваливайте, — Гессен без лишних слов обнажил меч. — Иначе такое «разное» случится — костей потом не соберете.
— Боюсь-боюсь, — Виктор осклабился. — И что ты мне сделаешь? Подожжешь?
Взмах руки — и по флангам от колдуна выстрелили два грязных гейзера, после чего изогнулись знаками вопроса, как приготовившиеся к броску змеи. Ничего удивительного — Питер изрезан вдоль и поперек реками, речушками и каналами, в том числе подземными, и маг воды здесь точно не останется без оружия. Ворон же свел кулаки, и подле него со свистом закрутился смерч, способный без труда смахнуть любое пламя.
Мы тоже призвали на помощь магию — пасовать и трусить перед лицом принцессы никто не собирался. И когда до драки оставались считанные мгновения, сгустившуюся тьму прорезал высокий властный голос:
— Немедленно прекратите!
Из тумана вышли шестеро вооруженных гвардейцев во главе с Софьей. По случаю опасного похода распорядительница облачилась в короткое кожаное пальто, но с привычным блокнотом так и не рассталась.
— Испытание закончено, — сообщила она.
— Но почему? — в изумлении протянул Каминский. — Ведь еще не полночь!
— Разумеется, — девушка окинула участников строгим взглядом. — Потому что в полночь вашего духу тут и быть не должно! Торопитесь — на площади уже ждут кареты.
— Но кто победил? — пробасил Ворон.
— Вы все подобрались предельно близко к разгадке. Поэтому победа будет засчитана всем, кроме Трофима Александровича.
— Но почему? — как ни странно, первым за меня вступился Гессен — похоже, офицерская честь для него не пустой звук. — Именно он раскрыл это дело и принял на себя основной удар.
— И дважды нарушил правила, — Софья нахмурилась, но скорее для проформы, чем от чистого сердца. — Я уж молчу о том, что его в качестве охранника сопровождала принцесса. К счастью, с этим разбираться придется не мне, а вашему отцу, госпожа. После того, как приведете себя в порядок, вас обоих немедленно доставят к императору. И поверьте мне на слово — техническое поражение это вообще ерунда по сравнению с тем, что вас ждет.
Глава 29
Меня привели домой под конвоем незнакомых гвардейцев. Выглядел я точно прямиком из застенок инквизиции, а ощущение было, что туда еще только предстояло отправиться. Несмотря на не самый поздний час Альберт уже спал — похоже, судьба внука не очень-то его беспокоила. Карина же сидела у окна и неустанно смотрела на пустую улицу. Когда же я вошел, девушка встала и с поклоном сложила руки на переднике.
— У вас два часа, — бросил охранник и вышел на крыльцо.
— Вы в порядке? — горничная шагнула ближе и заглянула в глаза.
— Пока — да. Но, кажется, самое веселое только начинается. Приготовь ванную и самый лучший костюм — скоро я предстану перед самим императором.
— Что-то случилось? — на лице подруги проступило неподдельное волнение — глаза распахнуты, губы приоткрыты, сцепленные в замок пальцы не могут найти покоя.
Вместо ответа просто обнял ее — прижал к груди и коснулся щекой медно-рыжих волос. Но при том не почувствовал того тепла, что прежде заполнило бы всю душу до краев. Вместо этого возникло гнетущее сомнение, ведь если раньше тесное взаимодействие ограничивалось лишь одной персоной, то теперь на горизонте взошла вторая звезда, причем заметно ярче первой.
Кстати, о звездах. Один мой товарищ — тот еще гуру пикапа — называет подобное «теорией орбит». Мол, почему Земля и Луна всегда вместе? Потому, что рядом нет другой большой планеты. Вот с девушками то же самое — пока не с кем сравнивать, все внимание и чувства достаются кому-то одной. Когда же появляется достойный конкурент, эмоциональная связь если не рвется, то разветвляется, растягивается и заметно ослабляется. Ведь как ни крути, Анна на поверку оказалась столь же интересной и неоднозначной личностью, как и Карина. И сравнивать их не совсем уместно — как огонь и лед, бурю и штиль, изысканное вино и «ерш».
Эффект принципиально разный, и пусть я не мог на сто процентов утверждать, что горничная потеряла всякий смысл, но и перестать думать о принцессе тоже не получалось. Она стремительно заполняла мысли и будоражила переживания, а это — прямая дорога к сердцу, которая лежит и близко не через желудок.
Так или иначе, сейчас не до разбирательств в амурных делах — на подходе куда более важные и тревожные события. Поэтому немного насладившись телесной прохладой (вампиры вовсе не окоченевшие, как покойники, но и не столь теплые, как живые люди), я поднялся на второй этаж. И пока служанка разводила огонь под ванной, наскоро побрился опасной бритвой. После осмотрел физиономию и пришел к интересному выводу — пухлощекий мальчик-купидончик, какого увидел в зеркале сразу по прибытию, теперь заметно заматерел.
Лицо осунулось, скулы заострились, свежие отметины и залеченные шрамы придали облику хулиганистой опасности, а сощуренные глаза заблестели волчьим норовом. Если добавить сюда ехидную ухмылку, выражающую одновременно и презрение, и угрозу, получится вполне уверенный в себе молодой человек, к которому не стоит относиться снисходительно.
Проще говоря, я стал больше похож на себя настоящего, земного, а доморощенная затюканная фиалочка постепенно растворялась не только в подсознании, но и в физическом плане. Уж молчу про горделивую осанку и проступивший под кожей рельеф — нет, мышцы больше не стали, за несколько дней их при всем желании не накачаешь, просто сошел ленивый детский жирок, и обнажилось то, что было под ним сокрыто.
Оставалась последняя деталь, что бетонным мостом связывала с незавидным прошлым — длинные кудрявые волосы, еще больше отросшие за минувшую неделю. И глядя на жидкие крысиные локоны, я не испытывал ни сомнений, ни сожаления. И пусть короткое в этом мире не в моде, мне плевать — пора принести сюда свои обычаи и культуру: попаданец я, в конце концов, или кто?
— Ты умеешь стричь? — спросил, наблюдая за девушкой в отражении.
— Да, господин. Не хуже столичных цирюльников.
— Вот и славно. Слышала о такой прическе — называется «площадка»? Нет? Ну, тогда сейчас объясню.
В общем, на «ковер» прибыл при полном параде: с новенькой рапирой на поясе и в иссиня-черной тройке с золотистой оторочкой на полах и манжетах сюртука. Анна уже ожидала внутри, облаченная в траурное платье с вуалью. После мужской одежды все эти рюшечки и кружева казались форменным издевательством, и я все больше понимал глубоко засевшую обиду.
Такая принцесса и
