Под знаменем черной птицы. Книга 2 (СИ) - Труфанова Елена Александровна
Кейташи заметил пару десятков ошибок в движениях кота, но идти и поправлять его не стал. Пусть не зазнается! И что за привычка тренироваться под окнами замужней дамы и толпы служанок? Те состояли из молодых девиц, ещё не нашедших мужа, но уже непосильных для содержания родителями и бедных вдов, оставшихся без кормильца. Благодарная аудитория для любителя поиграть мышцами. Кейташи и сам делал первые шаги к пороку именно с отцовскими служанками.
Ничего, скоро этому умнику надоест морозить яйца, или же он найдет сговорчивую вдовушку, которая их согреет. Но коту не надоело ни на следующий день, ни через неделю. Или же все, что могло отмерзнуть и отвалиться, сделало это раньше. Количество его ошибок настолько переполнило чашу терпения Кейташи, что его перестала радовать яблоня. Первое время он честно пытался горевать, глядя в другую сторону, но там были кусты жгучеягодника, невероятно пестрые от алых и темно-синих ягод, кроме того — дом и забор. Унылые настолько, что навевали мысли о скорой покраске, а не помогали сосредоточенной скорби. Поэтому утром седьмого дня, под недоуменным взглядом Руоки, Кейташи вытащил с самого дна сундука свой костюм для тренировок, натянул его, взял в оружейной два тупых меча и направился к коту.
— Тебя обучал косой однорукий карлик? Кто так руки держит?
Кейташи стукнул балбеса по кисти, чтобы не выворачивал ее как попало. Кот не возмутился и не попытался дать сдачи, наоборот, с какой-то надеждой уставился на Кейташи. Кто знает, на что он там надеялся, но получил просто туповатый кусок металла.
— Только простолюдины дерутся руками, человеку благородному положен меч! Тебя это, конечно, не касается, но у меня давно не было подходящего партнера для тренировок, поэтому держи.
После этих слов начались их совместные с котом мучения. Тому категорически не давалась наука обращения с холодным оружием, а у Кейташи просто никогда не было взрослых учеников, тем более таких, которым кто-то бестолковый и кривоглазый неправильно поставил удар, стойку и все остальное. Час утром и час перед закатом, все домашние в качестве зрителей и целое озеро пролитых на пожухлую траву, а после и снег, пота и крови. Крови кошачьей, при всей скорости и силе этот балбес так и не смог достать своего учителя.
Поначалу Кейташи хотел показать Анриру самые азы, провести несколько тренировок, чтобы самому размяться и вернуться к своей яблоне и стихам. Но бесконечная глупость и неповоротливость ученика спугнули вдохновение, а сам Кейташи постепенно втянулся. Тело радовалось нагрузкам, в него будто бы закачали порцию жизненных сил, оно звало к действиям, кричало, что шестьдесят восемь — это еще мало и далеко от старости. После такой порции эмоций, движения и нескольких вполне искренних улыбок жены уже не тянуло сидеть под яблоней, хотелось заняться чем-то более полезным. И Кейташи занимался. Он помогал с починкой крыши амбара, латал каменную ограду вокруг полей, лично осмотрел всех индюков и овец, и много чего еще, такого привычного, но будто забытого. Его больше не тяготил шебутной хулиган Хиро, хотя тот все еще и предпочитал общество кота. Да и Руоки улыбалась тому больше, и пресекала все попытки Кейташи выпроводить балбеса. Правда, вялые. Начиналась зима, а в это время они всегда нанимали еще воинов, иначе не выстоять против врагов. Кот, каким бы бестолковым и криворуким не был, в бою стоил нескольких альтеров, и брали за помощь они немало, а этот довольствовался едой и ночлегом.
И Кейташи все еще надеялся, что и из такого ученика может выйти толк. Благо занимался кот со всем старанием, не жалея себя, нервы учителя и костяшки. От постоянных ударов по разным поверхностям они не успевали заживать, отчего кот постоянно ходил с замотанными кистями. Никто не тренирует котов так поздно, когда у них почти сформировался скелет, но Кейташи воспитал столько воинов, что это недоразумение было вызовом его мастерству. На все вопросы о детстве и том, почему его так плохо и мало учили, Анрир отвечал как истинный политик: длинно, путанно и непонятно. Кажется, там было о разводе родителей и сложностях воспитания ребенка с проблемами. Из них Кейташи заметил только неспособность читать и писать, в остальном — вполне обычный кот, хотя и хиловат. Но это дело поправимое: надо гонять побольше и кормить вдоволь — сразу наберёт нужную массу. Между делом на тренировках Анрир то и дело расспрашивал о делах Монтиса, о пиратах, набегах кочевников, о боевых стычках и особенностях обороны надела. Казалось, его интересовало все на свете, даже индюки. Кейташи вначале неохотно делился воспоминаниями, затем и сам привык начинать занятие с какой-нибудь истории, будто тренирует кого-то из своих воинов, а может быть — племянника или сына дальней родни. Если бы среди них был хоть один такой же усердный ученик. При этом, о себе кот почти не рассказывал, как и о Ичиро. Так продолжалось пока Кейташи сам не спросил:
— Ты знаешь, что случилось с моим сыном? Возможно, он рассказывал что-то, или ты замечал внимание, которое ему оказывают… посторонние мужчины?
Фраза вышла почти гениальной. Такой тонкой и ненавязчивой. Пожалуй, единственным лучшим вариантом стало бы поинтересоваться, не присутствовал ли кот лично в резиденции того самого мага. Но вместо того, чтобы смутился или, как честный воин, вызвать Кейташи на поединок, Анрир пожал плечами:
— За такое Ичиро и покалечить мог, в постели он однозначно тяготел к женскому обществу. Но тогда его не особенно спрашивали. Вначале оглушили, затем заковали в цепь и оставили так, пока не закончатся те, кому нравятся неиспорченные парни из хороших семей. Ичиро случайно оказался там: его не должны были ставить охранять центральную часть княжеской загородной резиденции, командир специально отбирал туда либо кого постарше и пострашнее, либо тех, кто сам не прочь подобраться поближе к правителю. А в тот день заболел кто-то, поэтому внутрь отправили Ичиро. Потом притащили каких-то малолеток, лет по четырнадцать, для аврорских гостей. Один кричал так, что у меня уши заболели. Ичиро попробовал вступиться, завязалась потасовка. Он бы принял любое наказание: порку плетьми, изгнание, тюремный срок, но то, что сделали — оказалось слишком.
Договорив, кот размотал правую руку, промыл ссадины и замотал снова, но уже чистыми бинтами. Кейташи смотрел на это как заворожённый и не мог успокоиться.
Слухи о великом князе ползли давно, особенно о том, что не все его мальчики добровольно выбрали такую судьбу. Но слухи — это одно, а вот так в открытую надругаться над членом уважаемой, пусть и небогатой семьи — совсем другое. С другой стороны, Кейташи понимал, что он не сможет сделать ничего, пока нынешний князь носит корону.
— Что же ты его бросил? — слова лезли сами, рвались, откуда-то из груди. — Вы же дружили, снимали квартиру вместе.
Кейташи сам понимал, как глупо звучат его обвинения. Что мог один кот противопоставить целой гвардии или магии проклятой короны.
— А я и не бросал, — он также равнодушно размотал вторую руку и только потом поглядел на Кейташи. Без страха и боли, с настороженным любопытством, словно спрашивал: "Ну и что теперь? Что ты станешь делать дальше? Прогонишь меня?".
Сами по себе связи с мужчинами не считались постыдными в Монтисе, их не одобряли, но и не призывали смывать кровью. Выгонять кота за это — верх глупости. Но оказаться в ситуации, в которой оказался Ичиро — позор для настоящего воина.
И для кота — тоже. А он так легкомысленно ко всему относится. Наверное потому, что не общается с отцом и некому помочь, подсказать, как поступить правильно.
— Продолжай тренировку, — бросил Кейташи через плечо и ушел в оружейную, за единственно необходимой сейчас вещью.
Вернулся он, когда кот закончил занятия и сидел в беседке, переводя дыхание. Как всегда в лёгкой одежде, будто не знал, что разгоряченное тело нужно кутать, а лучше — вытереть и переодеть в сухое, а не подставлять морозному ветру.
— Держи, — Кейташи положил перед котом нож для ритуального самоубийства. — Сейчас хорошее время: земля ещё не сильно промерзла, могилу выкопать не так сложно…
