Ольга Пашнина - Звездная Золушка

— Завтра скажешь. Я думаю, ему во многом нужно разобраться. Идем, тебе действительно пора отдохнуть. Я никуда не денусь, завтра мы обязательно поговорим еще. И с Грейстоном ты тоже поговоришь.

— Ладно, — пролепетала я, ставя стакан на столик и поднимаясь.

Забинтованное колено болело меньше. В очках было неудобно, сломанное стекло не работало, и один глаз видел нормально, а другой — нет.

— Пап, я человек? — спросила я, остановившись, будто налетела на невидимое препятствие. — Какой я расы? Мое зрение ведь не болезнь, да? Я видела Вейберга, видела Тима. Значит, я могу видеть?

— Можешь. Я нашел информацию о твоем зрении. Ее сложно найти, если не знать, что искать. Ты с Ксицани, коренной народ планеты. Не слишком многочисленный, собственно, почти вымерший. Завтра я дам тебе прочитать. Но очки все равно придется носить, хотя, думаю, если мне предоставят лабораторию, я смогу заменить их на подкожный чип.

В спальне Грейстона не было. Я представила, что он придет ко мне посреди ночи, обнимет, и все будет, как обычно.

Хотя, конечно, как обычно уже ничего не будет.

Мой взгляд упал на веточку сирени, которую я хранила на столике перед зеркалом. Засохшие сиреневые лепесточки теперь казались серыми. Но запах никуда не исчез.

— Засушенные цветы? — удивился отец. — Ты не была замечена в подобных увлечениях.

— Грейстон подарил, когда мы летели сюда. С Земли. Чтобы напоминала о доме.

— А он знает, как ухаживать за девушками.

Отец сам постелил для меня постель. И тоже как в детстве.

— Посидишь со мной?

— Конечно, ты только ляг, егоза. Сейчас будешь бегать по всей комнате, игрушки мне показывать?

Он откровенно смеялся надо мной. Этого смеха я не слышала, казалось, так давно!

— Точно! — Я вспомнила о посылке, ее доставили так рано утром, что я и не открыла, а позже забыла. — У меня есть свадебное платье! Хочешь посмотреть?

Он со вздохом опустился в кресло и кивнул:

— Покажи. Только после платья — спать.

Тут я не удержалась и фыркнула. Обращается как с маленькой. Папа есть папа. Даже если он тебе вовсе не отец… Я отогнала непрошеные мысли.

В гардеробной я переоделась. От собственного вида в зеркале захотелось не то плакать, не то смеяться. Платье шикарное, фигура тоже ничего. Забинтованного колена не видно, а вот перевязанная рука смотрится нелепо. Одно стекло в очках разбито, губа припухла и чуть-чуть посинела, на скуле ссадина. В волосах запутались соринки.

— Чего ты там смеешься? — В гардеробную заглянул отец. Тоже не удержался. — Картина, конечно, довольно забавная.

Потом посерьезнел:

— А на самом деле я давно мечтал увидеть тебя в свадебном платье. Я уже почти смирился с тем, что придется игнорировать жениха.

— Грейстона ты тоже будешь игнорировать?

— Попробую хотя бы здороваться. Зара, платье очень красивое. Тебе идет. Когда ты выросла?

Я вздохнула:

— По-моему, в последние пару месяцев.

— Знаешь, притом что я не слишком тепло отношусь к Грейстону, вы подходите друг другу.

— А с Риком не подходили? — Я закатила глаза и отошла, чтобы переодеться в пижаму. — Знаю.

— Детка, он не то чтобы не соответствовал тебе… просто он раздолбай. А Грейстон, при всех его отрицательных качествах, — нет.

Я с радостью упала на кровать, прямо поперек, не заботясь о том, чтобы залезть под одеяло. Грейстон придет, подвинет. Но реальность вмешалась в мои планы: отец уложил меня правильно и укрыл одеялом.

— Спи.

— Угу, — зевнула я. — Засыпаю. Спасибо, пап.

Он удивленно на меня посмотрел и спросил:

— За что спасибо, милая?

— За то, что решил меня взять с собой тогда.

— Нет, похоже, все-таки ты Грейстону не подходишь, — проворчал отец. — Он явно умнее. Зара, я уже говорил, что никогда и мысли не допускал, что можно было тебя оставить или бросить на Земле. Ты всегда была моей дочерью, и мне плевать, кто и что на этот счет скажет.

Он обнял меня и погасил свет. Сразу стало легче. Не мучили мысли, не терзали сомнения. Просто рядом папа, просто семейный вечер… или ночь, и плевать, что тело ноет после борьбы с Тимом.

— Знаешь, — организм отчаянно требовал сна, но я чувствовала, что должна это сказать, — мне кажется, он сожалеет. Грейстон. Он мучается из-за того, что сделал, ему очень плохо.

Отец не отвечал очень долго, а когда ответил, я уже почти спала.

— Значит, надо помочь ему, да?

И, как в детстве, я кивнула. Потом уснула, без снов и мыслей. Папа был рядом, и… да, он все еще был моим отцом.

До рассвета еще далеко. Прохладный ветерок из открытого окна доносит запах, присущий только Кларии. Но нынче этот запах другой. Пришла зима, и первый снег выпал неожиданно, как и рассказывал когда-то Эргар. Как давно были эти занятия… словно в другой жизни. Хотя почему «словно»? Так и было. Тогда я была Зарой Торрино, дочерью своего отца. А не девочкой, случайно спасшейся с планеты, которую уничтожил мой будущий муж.

Я долго лежала и смотрела на снежинки, которые весело плясали в свете прожекторов. Красивые. Интересно, здесь снег чем-то отличается от нашего? Или снежинки везде одинаковые?

— Замерзла, Звездочка?

Я знала, что Грейстон рядом. Знала и то, что он не спит. Наблюдает. Настороженно ждет моей реакции, понимая, что отец мне все рассказал и теперь он в моих глазах должен выглядеть не принцем из сказки, а убийцей.

Только почему-то не выходит.

— Привет, — вместо ответа сказала я. — Как ты?

— Это я должен спросить у тебя. Тебе ведь отец все рассказал. Я жалею, что не поговорил с ним раньше. Знай я, кто он, не было бы всего этого.

Я поднялась и села, упершись спиной в изголовье кровати.

— Ты не сделал бы мне предложение? Перестал бы меня любить?

С одной стороны, я понимала, что все это чушь и Грейстон просто не знает, куда ему деваться. С другой, я по-прежнему была закомплексованной девочкой в очках и внутренне сжалась, ожидая, когда меня обидят.

— Нет, Звездочка. — Грейстон поднял руку, будто собираясь прикоснуться ко мне, но тут же ее опустил. — Я влюбился в тебя с самой первой встречи. Когда увидел в том зале, среди других девушек. Ты была такой трогательной, милой, беспомощной. Я мечтал о том, как буду тебя оберегать. Я не смог бы отказаться от любви к тебе, но я мог смягчить удар. Не привязывать тебя к себе. Прости, Звездочка.

— Тогда хорошо, что вы с моим отцом не виделись, — улыбнулась я.

Но Грейстон не улыбался. Он вообще избегал смотреть мне в глаза, и от этого сердце мое сжималось. Сейчас он совсем не выглядел как серьезный взрослый мужчина, советник императора. Передо мной сидел уставший мальчишка, которому было плевать на все, кроме того, что я стану его ненавидеть.