Тайна короля - Алена Юрьевна Савченкова
Их лица были раскрашены углем и еще какими-то дикими красками, волосы всклокочены, а тела прикрыты не только одеждой, но и шкурами. Я поняла, что это традиционные злобные персонажи. Сердце подпрыгнуло, когда я узнала среди них… Омода. Он выглядел, как дух, явившийся напугать жителей королевства в Двенадцатую ночь. Глаза размалеванного всклокоченного короля блестели так, что, казалось, можно сгореть.
— Приветствую всех, — громко произнес он.
Один из его спутников толкнул статую девушки из сахарного теста, и она, упав, раскололась на куски.
— Что же вы? — продолжил король, когда люди растерянно зашептались. — Мы пришли поглядеть на ваш миракль. Позвольте представить: Злоба, Стыд, Отчаянье, Непостоянство, Низость, Гордыня и, — он повернулся в мою сторону и посмотрел прямо в глаза, — Предательство.
Я пошатнулась и ухватилась за угол стола, сжав его до боли в костяшках.
— Итак, что вы для нас приготовили? Сюрприз, не так ли? И почему я не слышу музыки? — заявил король.
Менестрели, смолкшие при появлении короля и его спутников, неуверенно тронули струны.
— Ваше величество, — Бланка, побледнев, поднялась, глядя на сына. — Мы как раз ожидали вас, чтобы поздравить и вручить подарок.
— Так давайте же его скорее.
Омод двинулся вперед уверенным шагом, свита — за ним, на ходу выхватывая еду прямо из рук гостей и швыряя кости куда попало.
Наконец, король остановился перед "сценой", где замерли девушки.
— Гляжу, тут у вас все добрые духи, как и положено: Любезность, Милый вид, Щедрость, Краса и прочие подобные достойные гостьи, — скользнул он взглядом по притихшим выступающим. — Что же вы застыли? — обратился он к девушкам. — Начинайте.
Выступающие посмотрели на Бланку, и она, помедлив, сделала знак начинать.
— Это и есть король? — негромко спросил Рогир, глядя на то, как Омод подтащил стул и уселся напротив сцены, уперев пятку в колено.
Я не ответила ему, напряженно глядя.
— Кажется, еще не хватает Нежного взора, — заметил Омод, не оборачиваясь, и я после паузы медленно двинулась вперед.
Заняв свое место, поглядела на него, но король смотрел в другую сторону.
— Этот подарок мы приготовили для вас, ваше величество, — начала Бланка, — в честь Двенадцатой ночи и вашего…
— Да-да, — отмахнулся он. — Начинайте.
Кто-то из его жуткой свиты — кажется, Низость, взревел и принялся зачерпывать ягодную начинку из пирога с ближайшего стола и запихивать ее в рот.
После некоторого замешательства выступающие начали. Хорошо, что у меня не было слов, потому что я не смогла бы выдавить ни одного, видя лишь короля, который смотрел куда угодно, только не на меня.
— И вот благую весть несут, от муки, думают, спасут, — читала одна из девушек.
— Нет, так не пойдет, — громко прервал король, и я вздрогнула вместе с еще несколькими выступающими.
— Не пойдет, — с набитым ртом поддержал его Низость и швырнул в выступающих пирог, от которого они, вскрикнув, отшатнулись.
Вишневая начинка впечаталась в увитую плющом арку.
— Не вижу истинных добродетелей, которых вы воплощаете, — продолжил Омод, поднимаясь. — А посему не вижу причин, почему Доброта, Краса и Любовь должны победить.
Он сделал знак, и его свита с дикими криками кинулась вперед, хватая девушек, снося блюда со столов, переворачивая лавки и крича жуткими искаженными голосами. Кто-то бросил перед собой нож и принялся плясать, как вилланы, притопывая и заложив руки за голову.
Выступающие с визгами кинулись врассыпную, остальные гости замерли в растерянности.
Я смотрела на короля, который с мрачным удовлетворением обозревал творящееся, поворачиваясь кругом, похожий на короля беспорядка.
Тут его глаза наткнулись на прогорающий в камине кусок дерева.
— А, Солнцеворотское полено. Ушло его время гореть.
Движение глаз, и двое из свиты выволокли полено, которое надлежало вынимать с почтением и положенными молитвами, обеспечивающими благополучие и счастье на будущий год.
— Даже уголек не сохранили, — ахнула одна из фрейлин, глядя на то, как они топчут его.
— Ваше величество, — голос Бланки звенел, — думаю, что на сегодня духи учинили достаточно бедствий.
В этот момент двери распахнулись, и внесли пирог.
— Наконец-то угощение, — обернулся Омод.
Пирог был таким огромным, что его тащили полдюжины слуг. При других обстоятельствах гости, верно, долго разглядывали бы тестяные узоры, искусно вылепленные гербы, украшения из золота и крошечные фигурки черных дроздов, исторгающие тихий свист и пар. Венчала все это великолепие фигурка самого Омода.
Но сейчас гостям было не до пирога. Король окинул его взглядом и усмехнулся.
— Хорош. Налетай, — махнул он свите, и часть юношей, бросив девушек, выхватили кинжалы, кинулись к пирогу и принялись кромсать его как попало. Внутрь перед подачей было запечено не меньше трех дюжин соловьев и дроздов, которые прорвались из прорех и устремились ввысь. Разлетевшись, они принялись носиться под потолком, кричать и учинять беспорядок, внося хаос в эту и без того безумную ночь.
Гости, прикрывая головы, пытались увернуться, кто-то выбежал из зала, еще кто-то залез под стол или спасал одежду, отмахиваясь от птиц. Омод стоял посреди всего этого безумия, оглядывая залу, как полководец — разгромленное поле битвы.
— Прекратите, — раздался громкий звенящий голос Бланки, и птицы, крутанувшись в воздухе, прекратили метаться.
Король рванул ворот.
— Проклятая ночь, — выдавил он и, не обращая внимания на показавшуюся из носа струйку крови, кинулся прочь из зала.
* * *
— Постойте, ваше величество, — Я выбежала вслед за ним.
— Уйдите. Идите к Ваалу, — вскричал он, продолжая идти размашистым шагом.
— Никуда я не уйду.
Догнав, я схватила его за руку.
— Вы должны меня выслушать.
Вырвав руку, Омод толкнула меня в нишу, под свет факела.
— Вы готовили заговор против меня?
— Заговор? — опешила я.
— Миниатюра с моим портретом в вашей комнате, я видел его…
Сообразив, что он имеет в виду, я замотала головой.
— Нет, ваше величество, вы все не так…
— Так вы не заказали его перед поездкой сюда?
— Заказала, но не по тем причинам, которые могли прийти вам в голову.
Он продолжил путь, и я поспешила за ним.
— А те ваши прогулки в розарий? Оказывается, в тот день, когда вы, как сказали, наслаждались с дочерью розами в цветнике моей матери, вас видели в столице. Как раз когда там объявился огнепоклонник. Как удобно.
— Я могу объяснить…
— Вы все можете. А та фигурка, которую мне, якобы, случайно принес ваш зверек… И рисунки на ней.
— Сир…
— Уходите, уезжайте немедленно, если не хотите, чтоб вас обвинили в государственной измене, как вашего отца, и казнили.
— Мне все равно. Вы должны меня выслушать.
— Так вы желаете говорить? Вести пустую ограниченную беседу с болезненным мальчиком?
Я остановилась, но тут же продолжила путь. Его
