Тонкости зельеварения (СИ) - Элина Литера

Что-то скребло внутри от этого разговора. Возвращаясь к себе я перебирала слова Рози, пытаясь понять, что могло меня в них зацепить. Может быть то, что в Байроканде живо обсуждалась история моего побега от Лиама, а девушка ее не знала? Но я могла встречаться с ней на год раньше, и ко времени смерти старого графа она уже окончила академию и уехала на восток. Она знала, что Лиам кутит в столице, но не знала, что произошло после смерти его отца. Она знала, что я занималась графством. Много ли студентов, которые съезжаются в академию на годовалый курс на другой конец страны, знают, что происходит в графстве? И она явно что-то скрывает. Несмотря на ее слова о неблагородной семье, она пила чай так, будто с детства вращалась в высшем свете. Впрочем, что я знаю про высший свет? Я была в великосветских гостинных всего несколько раз, а на больших приемах и того меньше. В последний раз — у городского главы Байроканда.

Я остановилась на тропинке, которая вела в лагерь по краю перелеска, и засмеялась. Нет, я не встречала эту девушку в академии! Но я ее, действительно, видела, и даже с ней разговаривала, правда, голос у нее тогда был нарочито манерный, и одета она была не в простое синее платье, а ярко и безвкусно, будто подопечная мадам Сижат. Какими судьбами вы, леди Крокус, ближайшая фрейлина риконтийской принцессы, ее подруга и советница, оказались здесь, в госпитале при военном лагере Конбрии? Может быть, вы — коллега моего капитана, только с другой стороны?

Глава 37. Безумный план

Неделя текла за неделей. Возможно, будь я одна, брезент вместо обоев, лохань вместо ванной, стирка в ручье, простая еда из котла и прочие прелести жизни палаточного лагеря показались бы мне демонским наказанием. Но рядом был Эдвард, и каша при светляке была ничуть не хуже ужина в ресторации Лерона, а стук дождя ночью и колыщащиеся от ветра стены заставляли лишь крепче прижиматься к моему мужчине.

Эдвард вставал раньше меня, и если дела не требовали его присутствия сиюминутно, успевал оставить мне на кофре рядом с кроватью букетик цветов в солдатской кружке. Я шла в госпиталь, пританцовывая на тропинке. Мне привезли заказы из Лерона и травы от поселянок. Один день я посвятила устройству лаборатории в специально выделенной палатке, и принялась за дело. Эксперименты я пока отложила — нужно было сварить достаточно зельев для госпиталя и для военного лагеря.

Капитан попросил сделать запас бодрящего отвара для его людей. Госпожа Альбина решила, что не помешает держать в резерве все, что может понадобиться при наплыве раненых. Мы не говорили вслух о мрачных возможностях будущего, но было видно, что мысли у всех только об этом.

Леди Крокус, которую мы знали как Рози, осторожно, исподволь в разговорах выясняла сведения, но не только у конбрийцев — у риконцев тоже. И это меня смущало. Я попробовала узнать, как она может передавать сведения в Риконтию, и спросила капитана, не опасается ли он шпионов в лагере. Он заверил, что все, люди, которые выходят из лагеря наружу, достаточно проверены. И хоть лагерь с госпиталем занимают изрядную территорию, артефакты и дозоры не пропустят никого — как не пропустили меня, стоило мне приблизиться к расположению специальных королевских войск.

Я склонялась к тому, чтобы рассказать про леди Крокус капитану, как он неожиданно уехал. Его не было всего три дня и две ночи, но я поняла, как грустно мне в пустой кровати. В прошедшие дни бывало, что Эдвард возвращался, падая от усталости, я помогала ему вымыться, и он засыпал, едва касался подушки, а я лежала рядом и перебирала волосы спящего мужчины. А бывало, что у больных случалось несколько бед сразу, мы сбивались с ног, и капитан приходил за мной к госпиталю в темноте, изымал меня из вихря дел, и я шла по тропинке к лагерю, опираясь на его руку, а то и просто на его руках. Он мыл меня, подогревал магией остывший ужин, и я засыпала на его плече.

Он уехал, и я вспомнила, как в академии, если я оставалась ночевать у Брэда, затем у Дэна, следующую ночь мне непременно хотелось провести в своей комнате. Посидеть допоздна с книжкой и отваром, завернуться в одеяло и уснуть поперек кровати. Сейчас я все это променяла бы на Эдварда рядом. Я изменилась? или дело в мужчине?

По совету Эдварда я старалась не перебирать прошлое, но теперь, когда я снова лежала в темноте в одиночестве, картинки минулого сами лезли в голову. Как, почему я пришла от юной Мадлен с ее мечтами к серой усталой женщине, которая сцепив зубы терпела кавалера в постели, глядя в потолок и представляя поэтический вечер, которым окупятся все неприятности?

В академии я знала, что и для Брэда, и для Дэниэла я временная подружка. Они относились ко мне достойно благодаря воспитанию, но не потому что я — это я. Точно таким же образом они вели бы себя с любыми другими девушками, которые провели бы с ними одну или две ночи. Может быть, именно поэтому, привыкнув к таковому отношению мужчин, я и сделала следующий шаг?

Нет, хватит, этак я загоню себя снова в тоску. Довольно того, что больше у меня не будет ни кавалеров от мадам Сижат, ни таких, как мои парни в академии: милые, приятные, но для которых я лишь временное удовольствие.

Я очень, очень надеюсь, что у меня будет только мой капитан.

* * *

К вечеру третьего дня я постаралась закончить дела в госпитале пораньше, чтоб прибежать в лагерь.

Я успела