Дочь княжеская. Книга 4 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна
— Господи, чему?!
— Тому, что Гральнч Нагурн, как я слышала, жив и в здравии.
— Д-да… служит в патруле.
— Вот. Что бы вы делали, если бы он погиб и был бы не способен исполнить свой долг?
Ну да. Если на это так посмотреть, то — да…
— Я не могу, — беспомощно сказала Хрийз. — Я не смогу! Кошмар! Что — втроём вот это всё надо, да?
Хафиза взяла её за руку, сочувствуя.
— Нет, — мягко сказала она, — не втроём, конечно же. Хотя некоторые тройственные союзы с давно сложившимися отношениями практикуют и это. Вам просто надо встретиться с патрульным Нагурном. Объяснить ему ситуацию. Попросить…
Объяснить, ну да. Здесь трюки со сбором биологического материала и последующим зачатием через ЭКО — кажется, именно такой скандал как-то муссировали по всей сети там, на Земле: мужчина после бурной встречи отдыхал, а коварная подружка не выкинула предмет первой необходимости.
Потом она родила. Потом подала на алименты. генетическая экспертиза доказала отцовство. И известное лицо, забывшее, как звали ту случайную подружку, по приговору суда платило алименты без звука. Дело же было еще в Америке, а там от исполнения своих обязательств по суду не очень-то сбежишь…
Так вот, в Третьем мире подобные схемы не работали от слова совсем. Зачатие становилось возможным только по доброй воле обоих родителей, с объединением магических потоков их раслинов. У Хрийз волосы поднимались дыбом от ужаса. Как это всё объяснить Гральнчу? Что он на это всё скажет? Ведь пошлёт, скорее всего, под свой характер. Имеет право. А сЧаю как сказать? А самой потом как… пойти с парнем, которого любила когда-то, родить ребёнка и… и…
Лучше бы ей было умереть еще в призрачном теле там, за Гранью. Родилась бы на Земле новой лялькой, знать не знала бы нынешних проблем. Перед каждым последующим рождением память о прожитой жизни прессовалась в чувство, и это чувство входило в стержень души. Но рождался ребёнок с абсолютно чистым листом в маленьком мозгу. Так что смерть, она смерть и есть. Такой, какая ты сейчас, со всеми своими желаниями, надеждами и сожалениями о прошлом, тебе уже никогда не бывать…
Вечером, когда супруги лежали в обнимку на своём ложе, — и всё было позади, сладкие поцелуи и яростная нежность плотской любви, Хрийз не смогла удержаться от слёз. Скрывать от мужа такое было просто немыслимо. Принять решение оставаться бесплодной можно было только, если не выходила бы замуж. Когда одна живёшь, легко принимать решения только за себя. Но Хрийз была не одна. Помимо сЧая, за ней стоял почти угасший насовсем род Сирень-Каменногорских. Если Хрийз умрёт бездетной, вместе с ней прекратится и род.
Одна из самых древних аристократических фамилий Третьего мира. Маги Жизни, адепты Света.
Даже если найдут отца живым, сможет ли он подарить династии еще одного наследника? Возраст… и заточение в схроне проклятого лТопи. Который — сам сказал! — поклялся уничтожить всех Каменногорских; вот кто скажет, что он сотворил со своим пленником? Может — выгреб из души всё, касающееся будущих детей. Кстати, объясняло и нынешние проблемы Хрийз. Когда удар приходится по потомкам и их будущему, страдают все поколения.
На примере неумерших видно. Те редкие случаи, когда у них всё же рождались дети, в счёт не идут, они лишь подтверждают общее правило.
И второй ещё род, род тБови. Сам сЧай и его старшая родственница, уважаемая принцесса Чтагар, страж Грани.
Вот как за них за всех решить, им всем отказать в продолжении? А как — пойти к Гральнчу и… и… и…
— Ты плачешь, ша доми? — встревожено спросил сЧай, обнимая её. — Что-то случилось.
— Случилось, — всхлипнула Хрийз, прижимаясь к нему сильнее. — Случилось…
Она рассказала всё. Всё, что услышала от Хафизы. Вперемешку с собственными рыданиями и ужасом.
— За что? — спрашивала она, и не получала ответа. — За что мне — такое?!
сЧай обнимал её, гладил по волосам, по плечам.
— Что-нибудь придумаем, — сказал он наконец. — Решим.
Хрийз понятия не имела, что ещё здесь можно было придумать.
Всю ночь шёл дождь с переходом в мокрый снег, к утру подморозило и стихла метель. Выползшее из-за гор заспанное солнце высветило зимнюю сказку: пушистые белые деревья и кусты, заметённые дорожки, обросшие бородами зеленоватого льда фонари. В этот снег, ослепительно белый и чистый, хотелось кинуться с разбега и от души в нём изваляться, потом слепить огромного снеговика и выплясывать вокруг него дикие танцы.
После слякоти и бурого уныния поздней осени внезапный снег воспринимался как праздник.
С докладом по разведанному и вскрытому схрону лТопи пришёл вместо Млады Гральнч Нагурн. Сухо, коротко и строго по делу рассказал, как и что. В глаза не смотрел, Хрийз и сама этого не смогла. Остались наедине, надо было сказать, надо. Но…
Он очень сильно изменился, Гральнч. Вытянулся, построжел. Закрывал потерянный глаз повязкой, отчего здорового смахивал на разбойника с большой морской дороги, как их представляют в детских книжках про пиратов. Насколько Хрийз знала, выращивать себе новый глаз Гральнч отказался, заявил, что ему сойдёт и так. Определённый смысл в этом был: какое-либо физическое ограничение или изъян шли определённым магическим практикам только на пользу. Сделка — обет — сила, так, кажется, утверждалось в «Теории магии». Ну…
Для обычного зрения хватает и одного глаза. Для магического глаза не нужны совсем.
Потом Нагурн поинтересовался, есть ли ещё какие-нибудь вопросы. Хрийз покачала головой: нет.
Язык не повернулся у неё. Смотрела, как он уходит, прямой, как палка, с гордо вскинутой головой, печатая шаг, как на параде, глотала слёзы, комом перехватившие горло, и крикнуть бы вслед, остановить… но не поворачивался язык.
Потом Хрийз долго бродила по замку, не находя покоя. Галереи, переходы, лестницы, залы. Теперь она уже знала хорошо, где что есть, куда ведёт тот или иной проход или арка, и заблудиться ей не грозило. А вернувшись к залу Совета, услышала внезапно разговор…
На лестнице, вверху. Она узнала голоса сЧая и Гральнча, ну надо же, пересеклись, хотя сЧай с утра должен был уйти к своим кораблям, стоявшим у причалов Сосновой Бухты. Вернулся…
— Что ты хочешь от меня, тБови? — злобно огрызался Гральнч. — Что ты ко мне прицепился? Отстань! Ты увёл у меня девушку, которую я люблю…
«Я люблю». Вот так. Не «я любил». А именно в настоящем времени — «люблю»…
— И ты теперь хочешь, чтобы я решал твои проблемы?! Однако.
— Это не мои проблемы, — тихо, спокойно отвечал сЧай, и Хрийз чувствовала, чего ему стоило сохранять спокойствие.
Гральнч Нагурн не Девнарш Рахсим, которого и убить было бы не грех. Нагурна сЧай знал с самого детства. Слишком многое связывало их в опалённой той, прежней ещё, войной юности, чтобы можно было сейчас махать кулаками, добиваясь убийства.
