Вера Чиркова - Проклятый эксперимент. Магиня
— Зелен, забирайте ребятишек и ведите погулять, но следи, чтоб на солнце они не выходили, — скомандовал Экард, — иначе будут ожоги.
Дождался, пока повар с сиреневым слугой унесут малышей, и прямо глянул в глаза Невила.
— Сколько они понимают из наших разговоров?
— Больше обычных детей, — так же честно ответил тот, — и учатся очень быстро.
— А почему они все примерно одного возраста, а ты намного старше? — осторожно поинтересовался Ильтар.
— Это непростой рассказ, — вздохнул Невил, — и начинать нужно с событий, произошедших почти сто лет назад. Но не с того, что тогда произошло, а с выводов, которые я сделал, перенеся на своей собственной шкуре все последствия, казалось бы, безобидного эксперимента.
Он смолк, но никто из присутствующих не произнёс ни слова, страшась прервать эту исповедь и так и не узнать истины.
— Сейчас неважно, какую причину нашёл тогда один из моих приятелей Тириас, чтобы поссориться с магистром Игнасилом, бывшим в те времена главой обители магов. Сейчас я могу сказать точно, она была никчёмна и лжива, потому что двигала Тириасом не обида и не чувство справедливости, а неуёмное честолюбие и по-детски страстная любознательность. Вместе с сильным даром созидания и неистощимой фантазией это по-настоящему разрушительная смесь, и теперь я абсолютно уверен, таким людям нужно нарочно устраивать всевозможные препятствия и трудности, чтобы потомкам остались от них лишь полезные открытия и заклинания, а не воспоминания о катастрофах.
— В дневниках Игнасил писал о своём глубочайшем сожалении, что не сумел остановить этого человека, — тихо заметил Ильтар.
— Ему бы это никогда не удалось, Тириас обладал невероятным обаянием и неисчерпаемым юмором… люди тянулись к нему, и я сам в то время был под впечатлением его харизмы. Потому ему и удалось так легко заразить нас своей идеей об обители для избранных, свободном отшельничестве для самых одарённых. Нас было девять человек… и каждый считал себя самородком и талантом. — Невил горько усмехнулся, — теперь вы можете понять, как стыдно мне за того человека, каким я был когда-то. Но первые годы отшельничества я чувствовал себя почти счастливым, наслаждался полной свободой от всяких правил и обязанностей и устраивал свою часть лабиринта так, как хотелось только мне. Разумеется, мы ходили друг к другу в гости и делились находками, не всем одинаково удавались разные заклинания, но только в своём уголке я ощущал себя хозяином самому себе. Моя первая жена была прекрасная женщина, но не переставала постоянно руководить мною и считала нужным настоять на своём в каждом вопросе, даже самом пустяковом. Какую рубашку я должен надеть, какие сапоги заказать, какие блюда есть с утра, а какие — вечером… именно ей я обязан такой неистовой тягой к свободе, не тем она будь помянута.
Он помолчал немного, преодолевая нахлынувшие воспоминанья, выпил несколько глотков остывшего чая и продолжил рассказ. Теперь Невил старался говорить суше и короче, но иногда не мог удержаться от горьких усмешек, мгновенно делавших гораздо старше и жёстче его юное лицо.
— Сегодня Зелен напомнил мне слова, которые я совсем забыл… про ужин. В тот день я искренне верил, будто у нас хватит сил прервать эксперимент, принявший угрожающие размеры, и выпустить на свободу самого Тириаса и троих моих друзей, оказавшихся запертыми в центре зала для испытаний, где они развернули проклятую ленту. Уходя туда, я еще не знал, что они прихватили с собой все заряженные в источнике камни, намереваясь разом создать щит такой мощности, чтобы он с гарантией мог удержать энергию источника, стремительно мчавшую по изогнутому особым способом серебряному жёлобу. И теперь никто уже не узнает… о чем они думали и о чем жалели в последние минуты своей жизни. Выстроенный ими барьер оказался так силен, что не выпустил их оттуда, хотя у них было два посоха переноса, считающиеся из-за своей мощности артефактами. Я до сих пор не знаю… когда магистры решились на последнюю попытку, и как настроили жезлы… но один их них я обнаружили на столе в лаборатории через несколько дней после того, как получил последний слабый зов о помощи. Второй нашёлся позже в комнате хозяина. В то время я был уже немолод… но за эти три декады стал седым стариком. Меня утешала только мысль, что все остальные мои друзья и трое учеников остались живы. Но вскоре нас постиг новый удар. Когда мы попытались перейти в свои убежища, оказалось что щиты уже раздались и все мы тоже в клетке… правда, довольно просторной. Только много позже я разобрался в запутанных и небрежных записях Тириаса и понял, как ошибался, отправляясь ему на помощь. Он изначально запланировал многослойный щит, чтобы не потерять ни грана энергии, если лента сорвётся с пути. Улететь неизвестно куда, как Мебиус, он не собирался. Поэтому мне нужно было хватать всех, кто выжил, бежать на поверхность, запечатывать входы и идти за помощью в обитель. Но судить задним умом легко… а в тот момент я лихорадочно искал способ открыть проходы. Друзья работали вместе со мной… несколько лет мы почти не спали и не отдыхали, и всё же не находили никакого выхода. Нашей общей силы не хватало, чтобы разрушить проклятую защиту, а снаружи никто не подозревал о постигшей нас катастрофе. Однажды Глас доложил, что еда кончается и тогда мы поняли, что сначала придётся устроить своё бытие и научиться как-то добывать продукты и вещи. Тогда еще проходили посылки от Зелена, но щит становился всё плотнее, и зачастую выбрасывал тележки назад, или в непроходимые тоннели. Несколько лет мы работали не покладая рук, выращивали зелень в оранжереях, запускали в озера рыбок и водоросли и разводили съедобных слизней. Но об этом можно рассказывать очень долго, поэтому я буду краток. Через десяток лет мы придумали, как с помощью точечных порталов отправлять в лес особых ловцов и у нас впервые появилось на столе мясо. Постепенно всё вроде бы обустроилось, но тут снова свалилась беда, на этот раз с самым старшим из нас, Ратгусом. У него уже начинало сдавать здоровье, но мы подлечивали, как могли… и вдруг он слег, отказали ноги и правая половина тела.
Невил снова смолк, некоторое время сидел, закрыв глаза и глотая непролитые слезы.
— Марсия всегда была самой молодой из нас и едва-ли не самой стойкой… но в тот день она устроила мне настоящую истерику. Ей видите-ли не хотелось семь раз пережить наши смерти и остаться в этом проклятом месте одной… и я признавал ее правоту. Но ничего поделать не мог… и тогда она в исступлении крикнула, что я паршивый маг, раз не могу для лучшего друга повернуть время вспять. Ратгуса мы подняли, но мысль о времени засела в моей голове как огромная заноза. Разумеется, никто не может повернуть время для целого мира, города или дома, но ведь обновляем мы вещи, помещая их в особые сосуды?! И через год у меня появилась идея, как повернуть время для живого существа. Я поделился с остальными и пару лет мы снова работали как каторжники, строили капсулу, проводили опыты. И самое главное, нам удалось сделать парадоксальное открытие, как с помощью сложной системы заклинаний забирать энергию из ленты, не допуская ее разрушения. Когда капсула работает, ей нужно так много магии, что лента просто не успевает отклониться с заданного жёлобом пути, так как всякая магическая конструкция стремится к стабилизации.
