Осколки: коготь Зверя (СИ) - Майя Чернышева
У меня зазвенело в ушах. Я уже успела понять, что Кларисса не договаривает ни одно предложение до конца. Но вот настолько откровенное признание сбивало с толку.
— Макрая упрекает меня в том, что я прячу своих учениц в коконах, — продолжала она, разводя руками. — Что ж, признаю: падение Арилии отбросило нас назад, прежде всего потому что Гвардия уж слишком рьяно восприняла предложенные мной меры… Но то была вынужденная жертва. Пожертвуй парой — спаси всех.
— Прямо как в шахматах, — пробормотала я, — но жизнь это не игра.
— Ты права, — госпожа Кларисса внезапно сжалась, походя на больную и раненую птицу. — Именно поэтому я потеряла Долорес. И потеряю еще многих. Если эти жертвы помогут мне сохранить тебя, то я готова доиграть до конца.
Она вышла из-за кафедры и приблизилась ко мне. Я взглянула на нее волком и фыркнула:
— И вы думаете, что я съем все это как булочку? Моя семья и куча других людей погибли ужасной смертью, но все никому ничего не расскажут. Блеск! Вы обещали мне правду! И нихрена не даете! Так что… Приятно было познакомиться.
С этими словами я решительно направилась к выходу из класса, буквально ощущая, как кровь закипает у меня в жилах.
Нашлась, блин, стратег года! Я в их игры не включаюсь!
— Она придет за тобой, когда узнает, что все это время гонялась не за той мишенью! — вдруг крикнула мне вслед Кларисса. — Дора уже проиграла тебе, больше ей такого не простят! Она будет учиться. Будет выжидать в тени. Ты уверена, что сможешь противостоять ей в следующий раз? Уверена, что защитишь своих родителей?
У меня подкосились ноги. В памяти огненными узорами вспыхивал то мертвый Адам, то яростный взгляд Долорес, то ее плевок прямо мне под ноги.
— Ты узнаешь правду, клянусь, — положила Кларисса свои сухие костлявые руки мне на плечи. — Когда станешь достаточно сильной и мудрой, чтоб вынести ее.
— А если не стану? — дерзко спросила я.
Она покачала головой и с самой снисходительной улыбкой в мире произнесла самые страшные для меня слова:
— Придется. Ты не можешь подвести свое наследие.
* * *
Давным-давно мама рассказала мне о красных нитях судьбы. Как только люди повязывали их друг у друга на запястьях, то навечно становились связанными судьбой.
Я перерыла все ящики в комодах и шкафах кабинета Клариссы, но все же нашла клубок красной пряжи. Четкого плана действий у меня не было, одно наитие. Наверное, потому браслеты вышли немного нескладные.
Сколько невидимых красных нитей я завязывала на запястьях?
Мама и папа любили бы меня высокой желтоглазой чудилой с писклявым голосом. Атасемья? Они бы приняли меня низенькой, худенькой и с безумной копной, а не идеальной волной шевелюры?
Я не чувствовала красных нитей между ними и собой. Как долго бы продлилась их любовь?
Алан, молящий невидимого отца простить его, валяясь на полу камеры в немом крике. Элина, заливающая предательство матери выпивкой.
Сколько невидимых красных нитей порвано на их запястьях?
— Привет, — раздался робкий голос у порога, — Элла сказала, что ты теперь живешь здесь, и я решил…
Ленард мялся у двери, держа в руках маленькую коробочку, перемотанную лентами. На локте у него висел зеленый бесформенный халат, щетиной можно было заколоть насмерть, но усталые серо-зеленые глаза светились особой мягкой добротой.
— С днем рождения, — протянул он мне коробочку, — и с концом Йоля. И у тебя дома тоже прошел какой-то праздник, который я забыл. Поэтому вот.
Я невольно рассмеялась от его очаровательной неловкости и подошла к нему, отложив пряжу в сторону.
— Спасибо, — мягко кивнула я, приглашая его сесть рядом со мной.
Ленард плюхнулся на стул, сложив руки на коленях, а потом вдруг затараторил:
— Я не верил ничему, что он говорил про тебя! Уйти не мог, потому что боялся потерять деньги! Но как только увидел тебя у Клариссы, то так себе стал мерзок! Уволился сразу же! Теперь работаю в госпитале, не вернусь к этому олуху!
— Ты ни в чем не виноват, — остановила я его, разрывая обертку подарка. — Кстати, у меня вопрос об Алане. Почему он меня не навещал?
— Не знаю, — покачал тот головой. — Наверное, король Эйл вызвал и тот помчался валяться в ногах у папочки.
Я достала из коробочки красную свечу, пахшую сладостями, но вдруг задумалась над словами Ленарда, так похожими на утреннее признание Элины.
Наши родители для нас все.
— Ты жесток к нему, — бесшумно подошла к нам Элина, — и я тоже была жестока.
— Любезность за любезность, — недовольно отрезал он. — Поганец из меня всю душу выпил.
Элла вручила мне вскрытый бело-синий конверт со словами:
— Алан попросил меня посмотреть сначала самой. И просил отдать тебе как можно скорее.
Мне пришлось несколько раз перечитать содержимое письма, прежде чем промямлить:
— Он правда это сделал?
— Я сама бы не поверила, — кивнула Элина.
— Да ну нафиг…
— Дамы, удовлетворите мое любопытство, — просунул голову между нами Ленард. — Пекло! Вот это жесть!
Алан признался отцу и сэру Персивалю. Он прислал мне копию приговора дисциплинарного слушания, где его признали виновным в лжесвидетельствовании при даче показаний об обстоятельствах гибели капитана Адама Горна. А также приложил краткую записку, написанную четким аккуратным почерком:
Принцесса Лисса,
Надеюсь, что мое письмо не потревожило Ваш покой. Я приношу глубочайшие извинения за все свои поступки по отношению к Вам, недостойные королевской чести дома Нилиона. Смею заверить, что понесенное наказание будет соразмерно моей вине, хоть и осознаю, что оно никогда не искупит ее полностью. Но я все же осмелюсь предложить любую посильную помощь в делах, что ожидают Вас на пути. Желаю счастливых праздников и скорейшего выздоровления.
Алан Нилионский.
Ленард подпер подбородок кулаком и пробормотал:
— Вот же придурок.
Я огляделась вокруг в поисках своей смарт-панели и спросила ребят:
— Слушайте, ни у кого нет его номера? А еще у меня вопрос: что едят на Йоль?
* * *
Алан пришел как раз, когда мы закончили накрывать на стол. Застегнутый на все пуговицы (пальто было непричем), с землисто-серым лицом и незаживающими ранами от ногтей на ладонях, он недоверчиво оглядел гостиную покоев Клариссы, освещенную лишь сиянием свечей, стол с кучей еды и нас троих.
— Что это все означает? — прозвучал его первый вопрос.
— Кларисса отдала мне свои покои и разрешила неистово беситься, — ответила я, между делом заплетая волосы в косу. — Я хочу неистово наесться, но хомячить одной не в кайф. Давайте хомячить все вместе!
Алан