Юлия Фирсанова - Божественные головоломки, или Война за любовь
Отряд устремился через дюны в сторону бора, откуда был подан знак. Тем паче, цель путешествия — монастырь Рассветных Щитов, находился в нужном направлении. Стоило только обогнуть лес по дуге с запада, чтобы выбраться на проложенную в нескольких милях от обители дорогу. Нрэн не повел людей к монастырю сразу, напрямик от врат, чтобы использовать близость огромной массы воды, обладающей своей памятью и колоссальной природной мощью для затирания не только физических, но и энергетических следов «десантирования» отряда на косу. Будучи потревожены, Нити Мироздания вблизи больших водоемов успокаивались, или вернее начинали вибрировать в едином ритме куда быстрее, чем в иных местах.
Высоченные, прямые стволы сосен тянулись вверх, раскидывая в облачной выси ветви с серо-голубыми длинными иглами, собранными в пучки по пять штук. Из-за этой особенности строения ветки казались особенно пушистыми. Узловатые толстые корни деревьев-великанов вцеплялись в песчаную почву. Подлесок состоял из стелющейся меж ними травы с мелкими круглыми листочками, да оснащенного целым арсеналом мелких и крупных шипов кустарника, цветущего сейчас удивительными нежно-розовыми цветами. О проливном дожде напоминали только редкие капли, не поспевшие на землю вместе с товарками, да влажная свежесть воздуха. Молчаливое ожидание леса заканчивалось, одна за другой начинали поначалу несмело, но с каждой минутой все увереннее и задорнее петь дневные птицы. Одуряюще терпко пахло смолистой хвоей, цветы добавляли в эту мужественную симфонию ноту тонкого, как духи молоденькой девушки, аромата. Почему-то весной при любой, даже самой мерзко-дождливой погоде все равно пахло иначе, чем осенью, хоть с неба и падала одна и та же вода.
Элия дышала полной грудью, ибо воздух был восхитителен — раз, и колыхание персей в процессе интенсивного дыхания привлекало внимание принца Нрэна — два. Элегор же дышал просто потому, что пахло поистине здорово, и ни на кого производить впечатление не собирался!
В бору понравилось и лошадям. Иней потянулась бархатными губами к цветкам на кусте и, уцепив парочку, блаженно зачавкала. Похоже, аромат растений вполне соответствовал вкусовым ощущениям. Герцог покосился на лошадь и, никого не стесняясь, сорвал цветочек и себе, кинул в рот, пожевал и признал:
— А ничего, вкусно, на цукаты из лепестков гинриса похоже.
— Может, на привале овса и сена попробуешь? — прыснула Лиесса.
— Благодарю за щедрое предложение, милая сестра! Твоя любовь и забота обо мне так трогательны! — церемонно прижав руку к сердцу, бодро отшутился Дин, а мысленно добавил для принцессы: — Сам я подобную бяку жрать не намерен, чай не конь, но, похоже, эти блюда числятся среди любимых яств твоего кузена-извращенца. Это я о Нрэне, разумеется. Пообщавшись с ним потеснее, я понял, что несказанно льстил Энтиору. В сравнение с вашим воителем он чистый котеночек: пытки там всякие, ловля браконьеров в лесах, третирование слуг — забавы вполне невинные. А вот Нрэн и сено, и зерно лопает! Зерно он, правда, разваривает в кашу, наверное, чтобы лучше усваивалось, а сено заливает кипятком и приправляет хинином, дабы жизнь медовым пряником не казалась.
— Зато эта пища чрезвычайно питательна и полезна для поддержания физической формы, — нравоучительно заметила богиня.
— Насчет физической спорить не буду, а вот как на мозги пагубно влияет! — лукаво протянул Элегор.
— Тогда магам-диетологам надо заняться доскональным изучением вашего рациона, герцог, во избежание повторения трагедии, — парировала принцесса и сосредоточила внимание на парочке местных жителей.
Встреченные или, что более вероятно, отловленные глазастыми разведчиками у самой опушки представители местного населения оказались бойким старичком с жиденькой бороденкой и пухлощекой малолеткой с огромными почти круглыми глазищами и забавно торчащими в стороны льняными косицами. Большие корзины на треть полные сморчками да строчками ясно говорили о том, зачем люди подались в бор, невзирая на неустойчивую вешнюю погоду. Дождик дождиком, а первых грибов охота!
Шустрый дедок в потертом кожухе старался не показать опаски перед конниками, девчушка же пялилась с откровенным любопытством без всякого страха, засунув в рот не слишком чистый палец. Видно спокойной была жизнь под боком обители монахов-воинов.
— Местные? — спешившись, вежливо начал беседу Нрэн.
— Да, туточки, в селе Неводки наша изба стоит, — с готовностью затряс бороденкой дед, отвешивая воителю мелкие поклоны. — И дед мой там жил, с косы в море уходил за сельдью и прадед…
Нрэн коротко рубанул рукой, пресекая развернутое изложение родословной, грозящее затянуться на часок-другой, дедок смешался и закончил:
— Теперь-то сынки в море ходят. А я вот по грибочки наладился с внученькой и вас повстречал.
— Лорд и лордесса едут в монастырь по обету паломничества. Безопасен ли путь? — вопросил Нрэн удивительно обходительно, Элегор почти ожидал от воителя более резкого и прямого вопроса, например «Почему у вас гарью и кровью воняет?».
— Ох, не в добрый час вы в путь пустились, нету больше монастыря-то, — закряхтел дедок, стащив с почти лысой головы шапку, и принялся мять ее в заскорузлых пальцах, будто квашню месил.
— Как такое несчастье могло случиться?! Когда? — воскликнула лордесса, прижав руку к сердцу.
— Стены горелые стоят, да руины за ними ныне, вот уж пять дён, — сморщил лицо старик, старался не заплакать, и бросил украдкой взгляд на внучку.
Элия шевельнула пальцами, сплетая заклятье иллюзии, отвлекающее внимание девочки от разговора взрослых, малышка откровенно заскучала и перестала прислушиваться к беседе. Куда больше ее теперь интересовала белоснежная кобылка принцессы и громадный конь Нрэна. Грем отхватив крупными зубами-секаторами изрядную ветку с цветами, протягивал подношение Иней. Красотка кокетливо встряхивала челкой и обкусывала лакомые лепесточки один за другим. Когда не осталось ни одного, конь в два движения челюстями оприходовал колючую ветвь словно привычный к жесткой пище верблюд, и сорвал для своей обоже новую.
— Деда, а коник лошадке цветочки дарит, — восхищенно выдохнула девочка и даже не огорчилась, когда дедок не поддержал разговора. Во все голубые глазенки следила малявка за разворачивающейся волшебной картиной.
«Если бы деда узнал, что коник не только цветочки дарит, а и разговаривать умеет, точно б чеботы отбросил», — мимолетно подумал Элегор, коего Грем удостаивал как-то раз высокоинтеллектуальной беседы.
— Говори, не беспокойся, что дитя услышит что-то неподобающее, она будет думать, что ты рассказываешь нам о прежней красоте обители, — растолковала Лиесса и виновато объяснила Нрэну. — Это маленькое заклятье ментальной иллюзии мы с Дином иногда на учителях испытывали.
