Семь ступеней в полной темноте - Павел Георгиевич Чагин
В одну из вылазок, Арон выкрал из борделя светлокожую эльфийку. Ее привезли из далеких северных лесов, где племя ее почти истребили. Таких девиц народ здешний не видел, а потому от желающих не было отбоя, и деньги в карман трактирщика текли рекою. На предложение продать девку тот не согласился. Пришлось действовать по-другому. Она единственная, чьего согласия Арон не спрашивал. Дева сия пребывала в ужасающем состоянии. Пришлось везти ее в скалы и помещать в реактор, чтобы очистить многострадальное тело от ран и всей накопившейся скверны. Эльфийка так и не сказала своего имени. Попав в долину, она почему-то попросила новое имя у Уны, видимо приняв за ангела. Та, недолго думая окрестила ее Трин. На сколько Арон понимал в именах, это означало – чистая. Что его мать хотела этим сказать – осталось загадкой.
Уникальные качества эльфийки раскрылись позже. Она обладала тем, чего Ароне не понимал и боялся – магией. Но, к счастью, сила эта питала невероятный дар исцелять и волшебным образом действовать на растения. Урожай в долине удвоился…. Так Арон поднял население своего городка почти до ста человек, и это не считая детей.
Но главный сюрприз ждал его куда позже. Разведчики сообщили о странном северянине, появившемся в этих краях. Он явно не вписывался в общую картину мироздания и подходил под его запросы. К тому же его активно разыскивали другие северяне, и нужно было торопиться. Узнав об этом, Арон испытал непривычное волнение.
Путь был не близким. Как Арон не старался уничтожить следы своего пребывания в родном селении, его все же стала разыскивала церковь. А потому приходилось соблюдать осторожность. Передвигались торговым обозом или на лошадях. Временами обходили посты королевской стражи. Через три дня группа добралась до прибрежного города. Небо хмурилось и было уже темным. Северянин засел в дальней от порта таверне, в самом темном ее углу. Арон сразу заметил, что тот серьезно ранен. Перемотанные грязной тканью ребра украшали пятна проступающей крови.
Северянин был крупным, крепким. Выбритая голова и руки испещрены рунами и орнаментарными татуировками. Усталый взгляд его серых глаз показался кузнецу до боли знакомым. Не смотря на суровое лицо, потрепанную, просоленную морскими ветрами одежду и застарелые шрамы, мужчина был довольно молод. Эсхил сообщил, что ему от силы лет восемнадцать – двадцать.
– Говорят, ты кузнец? – прямо спросил Арон.
Парень здоровой рукой вытащил из-за стула боевой топор и звучно выложил его на стол. Арон вздрогнул… Топор был отлично заточен, имел длинную рукоять и украшенное филигранным орнаментом лезвие из вороненого металла. Арон взял топор в руки и щелкнул пальцем по лезвию. Оно отозвалось легким мелодичным звоном. А такой звон присущ только отличной легированной стали. Этот топор был, конечно, другим, но сильно напоминал Арону его собственный, доставшийся от отца.
– Где взял? – спросил Арон стараясь не выказать удивления.
– Метеоритное железо, немного графита, немного кобальта, и старые корабельные гвозди. Чернил топленым китовым жиром.
– Не дурно… Так как, говоришь тебя зовут?
Парню не дали ответить. В таверну ворвались несколько взбешенных северян. С руганью и криками они ринулись сразу в угол. Раненый парень с неожиданной прытью подскочил на ноги. Здоровой рукой он поднял круглый дубовый стол и со всего маха обрушил его на нападающих. Двое северян выбыли из игры сразу.
– Так ты поможешь?! – крикнул он, не глядя на Арона.
– Придется… – согласился тот вскакивая со стула.
– Только убивать не надо. Эти люди мне не чужие.
Арон где-то это уже слышал. Не теряя превосходства во внезапности, он, лихо орудуя стулом, обезоружил еще двоих воинов и отправил в царство грез двумя короткими ударами. Поравнявшись с последним, самым молодым воином, раненый парень просто отобрал у того клинок и бросил на пол. Возражений не последовало. Дабы избежать погони и замести следы пятерых дебоширов связали и забрали с собой. Хозяина таверны припугнули и щедро заплатили за молчание.
Глава 37. Подозрения.
По пути домой парню стало совсем худо. Пришлось вызывать транспорт. Несколько дней молодой северянин провел в бреду. Раны его были не смертельны, но он потерял много сил, крови и не спал несколько суток. Состояние его было серьезным. Можно было поместить парня в реактор, но надо было делать это сразу. Время было упущено и перевозить его в таком состоянии стало опасно. Эсхил сделал все что мог, но этого оказалось мало. В ход пошла нетрадиционная медицина. Арон несколько раз пробовал применить свои силы, но, почему-то ничего не получилось. Следующей на очереди была Трин. Ее метод был странным, ибо лечение проходило голышом. Светлокожая эльфийка провела в обнимку с парнем целые сутки, исцеляя его близостью своего тела. Она осунулась и заметно похудела. Ее и без того светлая кожа стала иссини белой. Было в пору задуматься и о ее здоровье… Однако она смогла облегчить страдания, сказав, что у парня сильная воля, которая сопротивляется любому вмешательству, и все решит только время…
Новый гость, к удивлению Арона, привлек к себе внимание Уны. Его мудрая мать подошла к делу серьезно. Она буквально вцепилась в жизнь этого парня своими когтями, не позволяя душе покинуть израненное тело. Она с дисциплиной бывалого воина меняла повязки, выдавливала гной и промывала раны, если это было необходимо. Двое или трое суток она совсем от него не отходила. Уна была спокойна, светла и всем своим естеством излучала странную, ощутимую почти физически решимость. Арона это поразило. Такой он ее не видел. Несколько раз к ней заглядывала эльфийка. Потеряв много сил, она не могла помочь радикально, но приносила парню хоть и временное, но облегчение. Эсхил со своей стороны тоже прилагал усилия. Его искренне удивляло, что лекарства не приносят должного эффекта.
Только спустя неделю к парню вернулось сознание. Ночью он перестал стонать и дыхание его стало ровным. Эсхил сказал, что кризис миновал, и теперь можно расслабиться. Но Уна уходить не желала. Проснулась она под утро, от того, что кто-то взял ее за руку. Северянин смотрел на нее светлым, пронзительным взглядом, и радостно улыбался. Странно, но это было приятно. Медленно встав на ноги, парень расправил сильные плечи и потянулся, громко хрустя суставами. Однако ребра еще не зажили и причиняли заметную боль. Осмотрев свои повязки, он переключил все внимание на Уну. Казалось, северянина вовсе не удивляло то, что он проснулся в одной постели с крылатой девой. Смутившись, Уна закуталась в крылья и
