Ольга Резниченко - Друзья
… не бьется, не ропщет на весь мир ее нежное сердечко.
Уснула,
… просто,
крепко уснула.
Родная моя, ты…, наверняка, замерзла. Помню, помню, как ты ненавидишь холод.
Прости, прости, что оставил тебя… одну. Оставил наедине с этими паршивыми людишками.
Прости, любимая!
…
— Эй, что ты творишь??!
Положи девушку на место!
— ПОШЕЛ ВОН!
(гневно зарычал я, окончательно теряя рассудок, и тут же отшвырнул парня от себя — улетел, улетел тот долой, в угол, вмиг попрощавшись с сознанием)
Жадно подхватил свою Патти на руки и крепко прижал к груди.
— Марат…
(гневно выстрелил я взглядом навстречу Оливии)
— Прошу, не нужно. Положи ее обратно.
…
(ОЛИВИЯ)
— Она замерзла. Моя Патти очень замерзла… Здесь за ней плохо ухаживают.
— Марат…
— НЕ ЛЕЗЬ! — нервно отдернулся брат в сторону, тут же пряча от меня Патрицию.
— Марат, она мертва!
— НЕТ!
НЕЕЕТ! — гневно, нервно плюясь слюной, зарычал, завопил мне в лицо, и тут же попытался уйти, выйти прочь из комнаты.
— Дюан! Прошу! Перестань!
— ОТВАЛИ!
— ДЮАН! Если ты сейчас же не прекратишь, то сможешь навсегда попрощаться с ее ребенком. После такого тебе… уже никто его не доверит.
Невольно замер на месте, пришпиленный словами. Воспоминаниями…
Слезы, слезы застыли на его глазах, боясь сорваться с ресниц.
— Но… она…
— Положи ее обратно. Ей уже не помочь.
(уже более сдержано,
успокаивая, уговаривая, прошептала я)
а вот ее сыну…
— Но…
— Положи. С ней ничего не случиться.
Успокойся.
Если хочешь, я побуду эту ночь здесь. С ней. Но прошу…
— Я никому ее не отдам.
— Не отдашь. Твоя…
просто… положи назад.
— НЕТ!
Нервно сжал, сжал в своих объятиях — и вдруг… ноги подкосились…
рухнул, рухнул на пол…
расселся посреди комнаты, уложил девушку себе на колени и
… жадные поцелуи вмиг сорвались с его губ, касаясь ее лица, волос, рук.
Он гладил, нежил, ласкал, убаюкивал свою Патти.
… нервно шептал.
— Родная моя, прости…. прости за всё. Прости, что предал.
Что ушел….
что пошел на поводу.
Прости, что оставил одну.
Прости, что не успел…
Прости…
Глава Восемьдесят Первая
* * *(МАРАТ)
Я не мог слышать ни похоронную музыку, ни отпевание, ни даже простой плач… со словами скорби.
Мне хотелось оглохнуть, ослепнуть… и вообще, закаменеть.
Умереть?
наверно, это слишком легко, чтобы даже просто об этом мечтать.
…
Патти, маленькая моя…. ты, главное, дождись меня, дождись. Я отыщу способ, обещаю, отыщу способ — и мы снова встретимся.
… не тут, так там…. но мы будем… вместе.
…
— Это всё ты! ТЫ ВИНОВАТ! Из-за тебя всё так произошло!!!
(вдруг неистово завопила мать и тут же кинулась ко мне, избивая кулаками, пиная и проклиная)
Замер. Покорно замер я на месте, послушно принимая всё, как должное. Заслуженное.
Устало прикрыл веки. Не дышал. Молча, вторил всем ее словам.
Как по мне, я бы сам себе голову оторвал. Разорвал, раскромсал, урода, на части…
— Ты же обещал! ОБЕЩАЛ мне, клялся, что всегда будешь с ней рядом, защитишь, что бы не произошло…
… говорил, что всегда о ней позаботишься!
Клялся, что ЛЮБИШЬ!
И что? ЧТО ТЕПЕРЬ?? ГДЕ ОНА??? ГДЕ???
— Успокойся, мать, — нервно схватила за плечи Эльза и тут же попыталась оттащить ее от меня в сторону.
(молчу…)
— Девочка моя, доченька… — вмиг резкий разворот и тут же кинулась женщина к гробу… — Не уходи! УМОЛЯЮ! Не бросай меня!!!
… как же я… без тебя?
Как?
РОДНАЯ МОЯ!!!
* * *Взять горстку земли…
Черт.
Нервно, неистово сжались мои кисти.
Больно, страшно признавать,
страшно… смириться.
НЕ ХОЧУ!
… не могу.
… так и не осилил простое: не смог кинуть свою горстку на крышку гроба, так и не смог пошевелиться.
Я смотрел, смотрел, и ни на что больше не реагировал.
… спешно принялись гробовщики закапывать яму. Слой за слоем нарастал, спешно пряча любимую от меня. Пряча и меня там. Закапывая заживо.
Убивая окончательно.
Глава Восемьдесят Вторая
* * *(ОЛИВИЯ)
— Все уже разошлись.
Марат…
(молчит, не реагирует)
… казалось бы, боится сделать даже крохотное движение.
— Марат, ты меня слышишь?…
— Я не оставлю ее одну.
— Марат.
(шаги, несмелые шаги раздались где-то за нашими спинами)
… вмиг обернулась.
— Берн?
…
Зачем ты здесь?
(промолчал тот; застыл на месте)
— Уходи, прошу. Сейчас… явно, не время.
Вдруг резкий разворот
(да так, что я едва уловила это движение),
рывок — и кинулся мой Марат на Геера, как больной зверь,
… норовя разорвать мерзавца на месте.
(сбил с ног, повалил долой на землю)
Дико, неистово зарычал, зашипел Дюан и тут же попытался вонзиться клыками в шею — но Берн сжался (невольно зашипев в ответ), усердие — и отбросил того с легкостью от себя, долой.
— Марат! Марат, ХВАТИТ!
ОСТАНОВИТЕСЬ… ОБА!
Этим ее НЕ ВЕРНУТЬ!
(испуганно кинулась я к брату, живо пресекая повторную попытку напасть)
— Уходи, Берн. Молю, уходи,
(взволнованно затараторила я, изо всех сил удерживая в объятиях Марата)
… видишь… что ты и так натворил?
Уходи…
— Ты у меня, сука, еще поплатишься за всё! — гневно зарычал Дюан, уже более не предпринимая попыток вырваться из моей хватки. — Но не здесь. Не сегодня.
Промолчал. Промолчал Геер.
Устало прикрыл веки, скривился.
Неспешный разворот — и пошагал прочь.
Иди… иди, Берн,
иди от греха… подальше.
Глава Восемьдесят Третья
* * *(МАРАТ)
Пытался ли я найти Лив?
Пытался…
… но в привычных местах уже и след простыл.
