Дом Монтеану. Том 2 (СИ) - Мур Лина
— Нет, — шепчу я, мотая головой. — Нет. Нет, я сказала! Нет!
Вырвав свои руки из рук Томаса, я делаю шаг назад.
— Тогда найди мои воспоминания о Геле. Найди их, Флорина.
— Нет… нет, не буду, — бормочу я. Кажется, я сейчас или взорвусь, или просто умру на месте от того ужаса, на который намекает Томас.
— Найди их. Посмотри, Флорина. Посмотри, — настаивает Томас. — Не трусь перед правдой. Пора тебе понять, кто ты на самом деле. Давай.
Чувствую, как на мою голову что-то давит с разных сторон и хватаюсь за неё.
— Посмотри, Флорина. Смотри. Если ты сама не сделаешь, я заставлю тебя насильно увидеть это. Смотри.
— Я не могу… нет, это всё… выдумки. Нет, Томас, — пищу от страха и ужаса. Я просто не в силах, вообще, принять подобный исход. У меня была мама, и она, как могла, любила меня. Была мама. Была…
— Смотри. Смотри моими глазами. Смотри.
Голос Томаса больно ударяет по моим вискам, и всё погружается во мрак.
Глава 35
Томас
Я сцепляю зубы настолько крепко, что они трещат и начинают трескаться. Тиски, сжимающие мою голову вот-вот раздавят её, но я не издаю ни звука. Ни единого звука. Хотя хочется орать. И я ору во весь голос от боли, но внутри себя. Пот катится по моему лицу. Тело дрожит от боли, которая становится уже невыносимой.
Рычание вырывается из моего горла, и клыки выдвигаются. Когти с болью прорывают мою кожу. Я хватаюсь за каменные плиты, ставшие причиной этой боли, и они рассыпаются в моих руках на мелкие куски.
— Браво, Томас! — смеясь, отец хлопает мне, когда я падаю на колени, больше не удерживаемый адским приспособлением, которое придумал отец, чтобы наказывать меня. Точнее, теперь, после того как я первый раз встретил Русо, и отец узнал об этом, он решил показать, кому я принадлежу. Я ненавижу обращаться в чудовище. Но отец требует этого. Он настаивал и настаивал, а я отказывался. Тогда случилось вот это. Он заставил меня насильно спасать свою жизнь.
— Вот это ему нужно, — отец подходит ко мне и хватает меня за подбородок. — Вот это, Томас. Ты безразличен Русо, ему нужен твой урод. Он коллекционирует их. Ты станешь новой игрушкой для Русо, поэтому знай своё место и помни, кому ты принадлежишь. Знай, кто тебя породил и кто тебя может убить.
Отпустив меня, отец уходит, оставляя меня снова в холодной яме без еды.
Я ненавижу того, что до сих пор такой маленький. Остальные дети, рождённые после меня, стали уже крупнее и выше, а я до сих пор выгляжу на семь лет от роду, хотя в разы старше их. Я же заботился о них, а они теперь смеются надо мной, бросают в меня помоями и грязью. Но я не позволяю своему уроду выйти на свет. Нет, я ненавижу этого урода. Я боюсь его, потому что он сильный и причиняет мне боль. Он разговаривает со мной, нашёптывая убить отца, ведь я сильнее его, так сказал Русо. Этому уроду очень понравился Русо.
Моего лица кто-то касается, и я вздрагиваю. Сначала я отчётливо улавливаю женский аромат тепла.
— Мама, — хриплю я. — Ты вернулась.
Распахиваю глаза и вижу абсолютно незнакомую женщину. Она с мягкой улыбкой убирает мои длинные и запутанные волосы с лица. Это не моя мама. Эта женщина похожа на прекрасное существо.
— Бедный малыш, — шепчет она, и в её руке появляется тряпка. Она стирает с моего лица грязь. — Какой красивый малыш. Хочешь, я буду заботиться о тебе? Я буду твоей мамой.
Мама… моя мама бросила меня. Моя мама не любила меня.
— Иди ко мне, Томас. Я Гела, твоя новая мама. И я буду защищать тебя. Обещаю. Иди ко мне, — девушка тянет руку, и я хватаюсь за неё. Всё, о чём я сейчас думаю это то, что она моя новая мама, и она хочет защищать меня, как моя мама. Этого достаточно, чтобы я сломался снова, чтобы поверил. И она баюкает меня в своих руках, гладя по волосам. Она баюкает, а я тихо плачу, потому что мне больно принимать тот факт, что моя мама больше никогда не вернётся. Она ушла, потому что я урод.
Собирая хворост, я слышу приближающиеся шаги и выпрямляюсь. Гела выскакивает из-за дерева, улыбаясь мне. Она так прекрасна. Она много смеётся и вымыла мои волосы, а затем подстригла их. Она дала мне новую одежду и не боится отца. Отцу она очень нравится. Он часто громко стонет, когда Гела рядом с ним. Когда отец стонет, значит, он в хорошем настроении.
— Томас, мой малыш, смотри, что я тебе принесла, — Гела достаёт из кармана передника небольшую фляжку и протягивает мне.
— Пища, — восхищённо и благоговейно произношу я и беру фляжку.
— Да, для тебя.
Я хватаю фляжку и жадно пью. Снова очень мало, но Гела меня кормит когда может. Она, правда, любит меня. Она гладит мои волосы и моё тело. Она моет меня. Иногда она целует меня в щёку, и это приятно. Она моя новая мама.
Я крепко обнимаю её, и Гела треплет меня по волосам.
— Томас, скажи, а сколько тебе лет? — интересуется она.
Пожимаю плечами. Я не знаю, сколько мне лет.
— Но ты же старший ребёнок, верно?
Я киваю ей, хватая снова охапку с хворостом.
— И ты сильнее их?
Я снова пожимаю плечами.
— Ладно. Твой отец сказал, что у нас сегодня будут гости, и я должна запереть тебя в яме. Но я подралась с ним, — гордо заявляет она.
Вскидываю голову, в страхе глядя на Гелу. Она дралась с моим отцом? Гела очень любит спорить с ним, и отец ей всё прощает. Он смотрит на неё очень странно, порой мне даже это неприятно, как будто он хочет съесть её. У него даже слюни иногда стекают по подбородку. Это мерзко.
— Не бойся, твой отец мне ничего не сделает. Я управляю им, Томас, поэтому я убедила его в том, что буду приглядывать за тобой, и тебе не нужно сидеть в яме.
Я широко улыбаюсь и снова порываюсь её обнять, но Гела отскакивает.
— Ты испачкаешь моё платье, Томас. Я же просила тебя не трогать меня, когда ты такой грязный. Одного раза достаточно, — злобно шипит она.
Опускаю голову и смахиваю слезу. Я снова провинился. Я должен быть очень хорошим для Гелы. Она любит меня. Она защищает меня, как моя мама. Она дерётся ради меня.
— Ну-ну, малыш, не расстраивайся. Я не хотела на тебя кричать. Посмотри на меня.
Поднимаю голову, и Гела снова улыбается мне.
— Я хотела у тебя спросить. Ты знаешь, что за гость приезжает к нам? Твой отец явно ненавидит его, но обязан принимать его у нас. Какой-то важный господин.
— Русо, — шепчу я, и моё сердце начинает биться чаще.
— Русо? — Гела заинтересованно выгибает бровь.
— Русо… сильный… красивый… добрый, — выдавливаю из себя.
— Понятно. Что ж, пойдём, нужно вернуться в деревню и помыться перед приездом гостя, — Гела ведёт меня за собой, а я тащу хворост для костра.
Мы входим в нашу хижину, и Гела приказывает слугам наполнить корыто тёплой водой. Она раздевает меня, и я сажусь в воду. Мне нравится, когда она трёт меня тряпкой. Это приятно.
После купания Гела одевает меня в чистую длинную рубаху и треплет по щеке. Мне нельзя смотреть, как Гела купается. Это грех. Я узнал от Гелы, что есть грехи. И смотреть на это грех. Я задёргиваю шторку и крепко жмурюсь, ожидая, когда Гела закончит. За пределами нашей хижины отец раздаёт приказы. Аромат жареного мяса, крики людей, которых принесут в жертву гостям, и смех заполняют ночной воздух.
— Как я выгляжу? — интересуется Гела.
Я открываю глаза и улыбаюсь. Она такая красивая. Сегодня особенно красива. Её длинные волосы сверкают в свете огня. Её кожа блестит чистотой и так вкусно пахнет чем-то сладким. Я бы любовался ей, но тяну носом знакомый аромат, и моё сердце бьётся чаще.
Я срываюсь с места и бегу.
— Томас! — выкрикивает Гела.
Но я бегу. Я знаю, что Русо близко. Я хочу его увидеть. Я так хочу его снова встретить. Он просил быть моим другом, а я думал о нём. Он хороший. Он кормил меня. И сегодня я чистый и должен ему понравиться.
Хватаясь за кроны деревьев, я перепрыгиваю деревья в воздухе, слыша, как за мной гонится Гела. Но мне всё равно. Я слышу голос Русо и ржание лошадей.
