Дом Монтеану. Том 2 (СИ) - Мур Лина
— Ладно. Я буду спускаться понемногу и поднимать гробы, а ты поможешь мне их достать. Будем разрушать каждую полку, чтобы добраться до следующего уровня.
— Жозефина будет в восторге, когда увидит всё это, — бубню я.
«Лучше закрой рот», — рявкает на меня Томас в моей голове.
Я показываю ему язык, а он закатывает глаза, хватая верхние гробы.
— Так, здесь их нет. Поехали дальше. У тебя есть молоток?
— Нет. Я таким не балуюсь. Есть пилочка для ногтей. Сойдёт?
Томас смотрит на меня так, словно готов уже придушить, а я расплываюсь в улыбке.
— Люблю тебя, — посылаю ему воздушный поцелуй.
— Это тоже ни черта не помогло. Слушай, я понимаю, что ты не хочешь мне помогать. Я искренне понимаю все причины, почему ты саботируешь мою затею. Но мне нужна помощь, Флорина. Нужна. Я не справлюсь здесь один. Помоги мне. Я это делаю не для себя, напоминаю тебе. Если твой отец жив, то нам жизненно необходимо узнать место обращения. И единственный вампир, который может указать это место, вероятно, лежит здесь. Если это так, то я сдохну, но достану Гелу, оживлю её и вытащу из неё всю правду. Я это сделаю один, если ты не решишь присоединиться ко мне. Я не буду против. Но сейчас мне нужна твоя помощь.
Тяжело вздохнув, я ненавижу его за то, что он прав.
— Ладно. Давай. Потянем вместе плиту и сломаем её, — предлагаю я, спрыгивая к Томасу.
— Спасибо, — Томас целует меня в макушку.
Мы хватаемся за плиту, и она трескается. Приложив ещё немного усилий, мы вытаскиваем обломки и достаём ещё два гроба. Затем то же самое делаем и со другой стороны. Это не они. Двигаясь всё ниже и ниже, мы оба истекаем потом от активной работы, пока на нас не начинают капать крупные капли дождя с хмурого вечернего неба.
— Надо закрыть всё и переждать дождь, — говорю я, бросая взгляд то вверх, то вниз.
— Дождь может идти ещё неделю, у нас нет времени. Да и он пока несильный. Мы не заболеем. Хватайся, — Томас упрямо дёргает головой, и я делаю так, как он сказал. Только вот у погоды другие планы. Сначала дождь моросит, и мы достаём ещё шесть гробов, а потом сплошной ливень чуть ли не сбивает нас с ног.
— Надо закрыть склеп. Мы его затопим, если продолжим и оставим его открытым! — кричу я.
Томас облизывает губы и кивает.
Забравшись наверх, скользя по грязи, мы накрываем склеп, бросая вытащенные наверх гробы так, как они стояли, и бежим к дому. Залетев внутрь, я отряхиваюсь, но это бесполезно. Томас оставляет после себя грязные следы, направляясь за мной на второй этаж.
— Я приму душ в другой комнате, чтобы не терять время. Пока идёт дождь, мы просмотрим остальные книги, а потом достанем коробки. Жозефина упоминала, что у тебя есть некоторые вещи Гелы.
Поджимаю губы, напоминая себе, что надо бы отрезать язык этой старушке.
— Есть. Немного. Те, что я не уничтожила. Там её записи, рисунки, некоторая одежда и безделушки, — приняв безразличный вид, я пожимаю плечами.
— Нужно будет осмотреть их. Встретимся в библиотеке через двадцать минут.
Я даже не успеваю предложить Томасу принять душ вместе со мной в нашей новой ванной комнате, как он уже исчезает в одной из спален. Прекрасно. Теперь у нас разногласия из-за Гелы. Вот всегда эта сука всё мне портит. Постоянно. Даже после смерти она всё никак не успокоится. Надо было сожрать её к чёртовой матери.
Быстро приняв душ и переодевшись в сухую одежду, я спускаюсь в библиотеку, а Томас уже там. Он перебирает книги. Его мокрые волосы падают ему на лоб, пока он, сконцентрировавшись на сказках, листает страницы.
— Вещи Гелы, — напоминает он.
Цокнув, я спускаюсь в подвалы и открываю одну из дверей. Конечно, я точно знаю, где лежат её вещи. Мне даже искать их не надо. Но я могла бы потянуть время, хотя это разозлит Томаса ещё сильнее. Я не хочу снова конфликтовать с ним, поэтому подхватываю сразу три коробки и возвращаюсь в библиотеку. Когда бросаю их на пол, пыль смешивается с кислородом, и я чихаю пару раз.
— Ты злишься на меня.
— Это ты злишься на меня за то, что я не в восторге от твоего маниакального желания воскресить свою мать, — огрызаюсь, открывая коробки и вываливая всё содержимое на пол.
— Я не злюсь. Я дал тебе время свыкнуться с этой мыслью.
— Я никогда не свыкнусь с этой мыслью, Томас. Я ненавижу её и буду ненавидеть всю свою жизнь. Она предала меня. Она смеялась и обгладывала кусочки членов моей семьи у меня на глазах. Никогда не забуду этого, — рявкаю я.
— Я знаю и не прошу тебя об этом. Тем более Гела не моя мать.
— Что? — вскидываю голову на Томаса.
— Гела не моя мать. Моя мать покончила с собой. Об этом мне рассказала Гела, а ей мой отец, который и обратил Гелу в том самом месте. А мама пыталась умереть разными способами, убить себя тоже. И потом она нашла самый уникальный и стопроцентный — она вошла в реку дважды. То есть она вернулась туда, где была обращена отцом. Это со слов Гелы, поэтому мне важно найти то место. Оно убьёт Русо наверняка. Оно заберёт его с собой.
Я сижу в шоке.
— Ты врал мне. Ты сказал, что Гела твоя мать, — злобно шиплю я.
— Да, я придерживался этой легенды. Все так считали, поэтому мне был удобен такой вариант. Радимил думал, что я сделаю всё ради своей матери. Но нет. Я мог легко страдать и ныть насчёт неё Радимилу, но на самом деле мне было плевать на Гелу. Она не была моей любимицей. Я её искренне недолюбливал и ревновал к твоему отцу.
— Да ты издеваешься надо мной? — выкрикиваю я, топая ногой. — Она что, была знакома с ним раньше?
Томас поджимает губы и пожимает плечами.
— Не могу сказать.
— А показать?
— Ты готова к этому? Готова к тому, что я хотел бы тебе показать? Ты готова с холодной головой увидеть мои воспоминания? Готова принять их и не возненавидеть меня?
— Нет, — шепчу я. — Нет.
— Поэтому не спрашивай.
Томас опускается на колени, разбирая вещи Гелы. Она не его мать. Она не его мать, чёрт возьми! Я убила только его отца, но не мать! И я отчасти рада, что у Томаса идентичные моим чувства к ней, но он… чёрт, моя голова сейчас взорвётся. Я не могу истерить снова, иначе мы окончательно разругаемся.
— Что это? — Томас поднимает альбом.
— Рисунки Гелы. У неё была хорошая фантазия, и порой она развлекала моих племянников сказками.
Томас открывает альбом, листая его. Я не могу отрицать, что Гела была талантливой. Она прекрасно рисовала. Только сейчас я замечаю, что там очень много портретов моего отца, словно она была зациклена на нём.
— Вот. Это то, что нам нужно. История любви девушки к принцу, который её бросил. Вот, — Томас подскакивает на ноги и показывает мне на чёрную воду, обрамленную густой листвой, и там стоят двое. Мужчина, очень похожий на моего отца стоит на одном берегу, а девушка, напоминающая Гелу, на другой стороне озера. Оно небольшое, но явно опасное и глубокое.
— Но… но, подожди. Рома сказал, что нужны сказки моей матери, — напоминаю я.
Томас приподнимает альбом с рисунками, крутя его в воздухе.
— Очень смешно. Ты издеваешься? — спрашивая, злобно всплёскиваю руками. — Я и без того едва держусь, чтобы не ударить тебя или не сжечь к чёрту это место. Это несмешная шутка, Томас!
Томас ещё твёрже смотрит на альбом. Я бросаю взгляд на рисунок, затем на серьёзное и напряжённое выражение лица Томаса.
— Да ты с ума сошёл, Томас! Гела не моя мать! У меня была мать! Я хотела раньше, чтобы Гела была моей матерью, но она не моя мать! Это чушь собачья! Чушь! Она была законченной сукой, и это её я нашла в лесу! Я притащила её в наш дом! Она переспала со всеми, кто ей попадался, и даже не скрывала этого! Она была чёртовой шлюхой, Томас!
Томас глубоко вздыхает и бросает альбом в кучу барахла Гелы. Он подходит ко мне и берёт мои руки в свои.
— Подумай, Флорина. Сложи два плюс два. Ты сильнее, чем должен быть тринадцатый ребёнок. Тобой всегда пренебрегали. Твои братья и сестра пренебрегали тобой и считали тебя чужой. Твоя мать тоже не уделяла тебе время. Ты обладаешь хитростью и быстротой, как Гела. Господи, да ты даже похожа на неё, только у тебя цвет волос и глаз Русо, а остальное всё её. Ты даже порой смотришь на меня так же, как и она.
