Чуть больше мира - Катерина Снежинская
— Ну, это уже никуда не годится, — проворчал Даймонд. Ссадил сына, поставил перед собой. Сам на корточки присел, наклонился даже, чтобы вровень быть. — Понимаешь, Дай, мы не ругаемся. Точнее, это не настоящая ссора. В смысле… Духи, как же объяснить-то?
— Помнишь, когда ты с дерева упал, я накричала? — нехотя, как будто не желая Натери помогать, спросила Лан.
— Помню, — кивнул Дайрен. — Ты сказала, что ругалась, потому что за меня испугалась.
— Точно, — согласился Грех. — Вот и сейчас мы кричали, потому что оба за тебя боимся. Просто мама хочет, чтобы ты вырос сильным мужчиной, а я…
— А ты не хочешь? — вытарищил глазёнки эльвёнок.
— Нет, я тоже хочу. Просто думаю, что сила не в бездумном бесстрашии или больших мускулах, а в уме, — элв постучал себя пальцем по виску. — То есть, они тоже нужны, но… В общем, мы поссорились, потому что оба любим тебя и хотим добра, понимаешь?
— А почему ты меня любишь, аэр Натери?
Грех глянул на смертельно серьёзного мальчишку, посмотрел на молчащую Лан. Сдвинул капюшон, нервно дёрнув себя за ухо.
— Слушай, это долгий разговор. Давай его отложим до лучших времён, ладно? А сейчас предлагаю сходить к оружейникам. Тут, думаю, никто против не будет, а посмотреть у них есть на что. Ну как, по рукам?
— По рукам, — отозвался Дайрен.
— Какой у вас мальчонка замечательный, — ни с того ни с сего встряла торговка фруктами, до этого благополучно их не замечавшая. — Как на папочку-то похож! Ну просто как две капельки воды! Купите ему слив засахаренных — только краше станет.
— Без тебя бы никак не обошлись, — буркнул себе под нос Натери, снова подсаживая эльвёнка на шею.
Но мальчишка на слова толстухи внимания вроде бы не обратил. Хмурился, соображая что-то своё.
* * *
Ночь благословением опускалась на мир, словно балдахин задёргивала — там, где он необходим был. А уж когда опускались двойные занавеси — темнота и тяжёлые бархатные портьеры вокруг кровати — становилось совсем нормально. Потому что можно себя отпустить, будто каркас вынуть, который дневной наряд держал, словно распорка огородного пугала. А, заодно, заменял позвоночник, ребра, кости.
Наступал вечер и Лан становилась сама собой: безвольной медузой. Или, скорее, лианой. Лишь обернувшись вокруг Натери, спеленав его собой, прижавшись к груди так, что бы сердце его под самым ухом билось, она могла дышать. Иначе не получалось. Горло перехватывало по-настоящему, лёгкие сжимались пустыми бурдюками, а рёбра распирало болью — в груди разрастался раскалённый камень. Но рядом с Даймондом — вокруг элва, на нём — получалось жить. Хоть как-то.
Только сегодня успокоение не приходило. Кайран чувствовала: что-то не так. Вроде бы и гладил как обычно, и слова те же самые нашёптывал, и улыбался привычно, но всё не то.
— Ты где? — глухим шёпотом спросила Лан.
— Я здесь, — будто даже удивлённо откликнулся Натери — рука на миг замерла на её волосах и снова принялась наглаживать, как кошку.
— Не ври.
— Не вру. Я здесь, — Даймонд перехватил подмышки, приподнял повыше, заглядывая в глаза. — Здесь, с тобой, — повторил настойчиво, словно заставляя верить.
— Думаешь о другом.
Аэра и сама толком не понимала, зачем настаивает. Словно бы по инерции — от той, другой осталось. Теперешней не то чтобы всё равно было. Нет, всё, что происходит по-прежнему важно. Но не сейчас, не ночью. Слишком нужна эта передышка перед днём.
— Завтра, всё завтра, — будто мысли подслушав, тихо ответил Грех — губы скользнули по скуле элвы, тёплое дыхание шевельнули тонкие волоски у виска.
— Скажи! — тряхнула головой Лан.
Ей казалось, что страх она испытывать больше и не способна, атрофировался он, выжгло его на Островах. Но, видимо, и в этом аэра ошибалась. Здесь он, никуда не делся. Просто прятался за болью, как за огненной стеной. Пришло время — и паника подняла голову ядовитой змеёй. Зашипела, скалясь.
— Я получил ответ от королевы, — нехотя, через силу, ответил Грех, заправляя волосы за ухо Кайран, сосредоточившись, будто это самое важное дело на свете. — Завтра она нас ждёт на вечерней прогулке. И…
— И? — настойчиво повторила элва, когда пауза слишком затянулась.
— И моё предложение она вроде бы одобрила. Конечно, многое зависит от вашего завтрашнего разговора. Но такой план её устраивает.
— Знать бы ещё, в чём план состоит, — проворчала аэра, снова устраиваясь у него на груди — ухом к сердцу.
Паника пропала так же резко, как и вылезла. Вроде бы наоборот, сейчас самое время пугаться. А гляди ты, успокоилась. Даже болело не так уж непереносимо. И в мышцах какая-никакая, а сила появилась. Прямо сейчас бежать и сражаться ещё не готова, но и не вовсе медуза.
Скоро всё закончится, совсем. А это надежда и определённость. Может, всё-таки удастся ухватиться за противоположный край пропасти. Или уж окончательно упасть. Исход, в общем-то, и неважен. Главное, что это действительно исход.
— Ты и правда хочешь это прямо сейчас узнать? — спросил Натери.
А у самого голос едва не просящий. Надеется, наверное, ещё одну ночь прожить если не спокойно, то почти нормально. Вот только у Кайран душевной щедрости не хватало — вся кончилась.
— Хочу.
— Да, в общем-то, ничего сложного в этом и нет, — Даймонд закинул руки за голову, уставившись в кроватный полог — отстранился. Сам всё ещё тут был, ни на ладонь не сдвинулся, но словно уже и далеко. На том краю пропасти? — Выходов-то у нас немного. Отправитесь вместе со своими крестьянами в Новый Свет. Я подписал документы. Теперь мой надел тебе принадлежит. Правда, там эти бумаги не стоят ни гроша. Точнее, корки хлебной они не стоят, — усмехнулся аэр, — деньги-то не в почёте. Но зато Арика до вас не дотянется. Да она и тянуться не станет — далеко слишком. Ну и, конечно, вернуться ты сюда не сможешь. Никогда.
— Отправитесь… — протянула Кайран.
Без разочарования сказала, без горечи. Просто уточнила то, что в пояснениях и не нуждалось.
Сложила ладони на груди элва — одну на другую, пристроилась щекой.
— Пойми, Лан, — загорячился Даймонд. Подтянулся, опираясь спиной о подушки. Но аэру не отпустил. Напротив, обнял, поднимая её выше, прижал. — Я…
— Не нужно, — мотнула головой Кайран. — Не нужно ничего объяснять. Оправдываться тоже не надо. И она не отпустит, и сам не поедешь. Нечего тебе там делать. Ты придворный, аэр. А там нужны воины и крестьяне.
— Да, но… Я не собираюсь вас бросать.
