Хозяйка проклятого острова - Алина Углицкая
– Спасибо, – произнесла она ровно, но к цветам даже не потянулась.
Кивнула пожилой экономке, которая наблюдала всю эту неловкую сцену, как показалось Игорю, с плохо скрываемым злорадством. Он сжал кулаки. Старой жабе даже пришлось дернуть посильнее, чтобы забрать букет из его рук.
Больше всего напрягало, что ему так и не предложили сесть за стол. Экономку не послали за дополнительным прибором, а значит, Игорь больше не желанный гость в этом доме.
Да и Суховской все молчал, по-прежнему словно бы безучастно глядя в стену. И этот слепой взгляд наводил на Игоря тихий страх. А молчание говорило лучше всяких слов, что Лесницкому лучше поскорее объяснить свое долгое отсутствие.
Он дал себе мысленную пощечину, заставил собраться с духом и, слегка запинаясь, начал рассказывать загодя подготовленную и множество раз отрепетированную в зеркале заднего вида историю.
Его сбила машина. Он упал, ударился головой, очнулся в больнице и до вчерашнего дня не мог вспомнить даже свое имя.
Вот такое чудовищное совпадение.
Игорь не был голословен. Этот рассказ мог пройти любую проверку. Лесницкий озаботился доказательствами. Заехал в больницу на другом конце города и прикупил справку, которая подтверждала и травму, и амнезию. Врачиха затребовала много, пришлось отдать ей последнее Дианкино кольцо впридачу к немалой сумме. Так что карманы Лесницкого были пусты. Теперь все зависело только от милости тестя и от того, найдется ли Ленка.
Увлекшись рассказом и следя только за тем, чтобы его раскаяние выглядело искренним, Игорь упустил из виду, как меняется выражение лица тестя. Как углубляется складка посреди лба. Как сдвигаются брови. Как начинают двигаться желваки.
– Я лежал там совсем один, каждый день молился, чтобы вспомнить, кто я, как меня зовут, кто мои родные, потому что мне было так невыносимо одиноко… – ведомый вдохновением, Лесницкий пустил скупую слезу и вздрогнул от грозного окрика.
– Заткнись! – Суховской ударил кулаком по столу, отчего в тарелках зазвенели столовые приборы.
Затем грузно поднялся, опираясь руками на стол, и прохрипел с ненавистью, словно выплюнул из себя:
– Как ты смеешь, мразь? Как у тебя хватает наглости?
Игорь резко замолчал. Захлебнулся словами. Попятился от клокотавшей в Борисе ненависти.
Зря он сюда приехал. Зря отдал последнее врачихе. Не поможет. Тесть уже признал его виновным.
– Где Диана?! Где моя дочь?! – заревел Суховской, отталкивая стул назад и двигаясь в сторону зятя.
Слепые глаза смотрели прямо на Лесницкого. Будто видели то, что тот скрывает в душе.
И Игорь запаниковал.
– Я… я не знаю, где Ленка… – замер и тут же понял, исправился: – Диана! Я не знаю, где Диана!
Но было уже поздно. Его услышали.
Борис остановился, разом словно сдувшись. Тяжело осел обратно на стул, заботливо придвинутый Тамарой.
– Так вот как ее зовут… – прошелестел еле слышно.
Игорь медленно отступал к дверям. Здесь он оставаться больше не собирался. Суховской окончательно сбрендил из-за потери дочери. У него такое лицо сейчас было… Если б мог, убил бы его, Игоря. Точно убил.
Надо валить отсюда, пока есть возможность.
Лесницкий как раз ощупывал стену позади себя, когда прозвучал глухой голос Бориса:
– Садись.
Игорю даже пришлось переспросить:
– Что? – до того неожиданно прозвучало предложение.
Точнее – приказ.
– Садись, говорю!
Теперь перед Лесницким был прежний тесть – уверенный в себе, властный, грозный. Тот, кого он тихо побаивался и открыто заискивал при встрече.
Игорь отринул мысль о побеге. В душе зашевелилась надежда. Если Суховской настроен на диалог, может, все не так плохо, как показалось.
Все-таки Борис ни черта не видит. А значит, не обладает прежней силой.
Игорь убедил себя, что преувеличивает исходящую от тестя опасность, и опустился на указанный стул. Завтрак ему не предложили, но возмущаться и требовать омлет он не стал. Сначала надо понять, чего хочет Суховской, и как с ним можно договориться.
– Рассказывай, – велел Борис, вновь уставившись прямо на Лесницкого слепым взглядом.
– Что? – Игорь собирался сыграть удивление, но голос подвел, выдавая нервозность.
– Все рассказывай, – тяжело выдохнул Суховской. – Кто эта женщина, которую ты выдавал за Диану? Куда она делась? И где моя дочь?
“Я пропал. Он все знает”, – мелькнуло в мозгу.
План созрел мгновенно. Бежать отсюда как можно скорее. Борис слеп как крот, Тамара – всего лишь женщина. Заехать домой, взять вещи, которые можно продать. Еще бы смотаться к врачихе. Он успел заметить, как она положила деньги и кольцо в сейф. Пусть гонит обратно, жадная тварь, все равно от этой ее справки никакого толку.
Но он успел только вскочить и броситься к двери.
Створки распахнулись ему навстречу. Игорь затормозил, чтобы не врезаться в рослого мужика, шагнувшего в столовую. Вскинул на него удивленный взгляд и понял, что не успел.
Сбежать не успел.
Несмотря на то, что на незнакомце было обычное полупальто и мятые джинсы, до Лесницкого сразу дошло, кто это такой.
Тот даже не думал скрываться, сразу представился:
– Майор Тимофеев.
И тут же добил:
– Игорь Лесницкий, вы арестованы по подозрению в похищении своей жены Дианы Лесницкой.
Игорь с трудом сдержался, чтобы не хмыкнуть.
“Похищение”…
Знали бы они, что он на самом деле сделал с Дианкой! Но доказательств у них никаких нет. Его жена вернулась из свадебного путешествия живой и здоровой. А что там случилось в больнице, он знать не знает. С Дианой там находился папочка, вот у него и спрашивайте.
Сейчас и жадная врачиха, и справка виделись перстом провидения. Если не поверят, что лежал в больнице с амнезией, можно “признаться”, что ушел в загул, боялся, что жена узнает, потому и подкупил докторшу.
Алиби казалось очень складным. И это успокоило Игоря. Все будет нормально. Ведь никто не знает, что он утопил Дианку на Бали.
Лесницкий терпеливо позволил двум молодцам в полицейской форме надеть на себя наручники и, не сопротивляясь, вышел с ними из столовой.
Уже в дверях он услышал голос Тимофеева:
– Спасибо за звонок, Борис Семенович. Сами бы мы его долго искали.
“Ах ты гад”, – дернулся Игорь.
Он обернулся и наткнулся на слепой взгляд Суховского.
Тесть буравил его
