Электрический идол - Кэти Роберт
Они действуют быстро, а это не означает ничего хорошего. Я собиралась позвонить Персефоне сегодня утром и ввести ее в курс дела, но, судя по всему, если я хотела опередить мать, стоило сделать это еще вчера. Мне не нравится, что она уже начала действовать. Видимо, разговор с Посейдоном прошел не очень хорошо. Я вздыхаю.
– Возникли небольшие неприятности.
– Еще большие неприятности, чем в тот раз, когда ты вдруг вышла за Эроса?
– Персефона, я думала, мы уже оставили это в прошлом.
– Еще недели не прошло. Нет, мы не оставили это в прошлом.
Закатываю глаза, раздражаясь и вместе с тем успокаиваясь от ее чрезмерной опеки. В такой ситуации это ожидаемо и обосновано.
– Если бы не Эрос, то на его месте был бы Зевс.
Она долго молчит.
– Скажи, что она этого не делала. Опять.
– Мама упряма. Ты же знаешь. Она поставила перед собой цель сделать одну из нас Герой.
Персефона чертыхается.
– Ладно, потом с этим разберемся. А сейчас мне нужно знать, что у тебя случилось, раз это, судя по всему, более насущная проблема.
– Афродита хочет меня убить. – Приятно сказать это вслух, будто освобождаясь.
– Что?!
– Да. – Чувствую, как Эрос слегка напрягается рядом со мной, молча давая понять, что проснулся. – Зевс не станет вмешиваться, пока не представим ему неопровержимые доказательства, поэтому мы решили заручиться поддержкой Аида и Посейдона, чтобы его заставить. Даже Афродита не выстоит против них троих.
Персефона замолкает на мгновение.
– План неплохой, учитывая обстоятельства, но и хорошим его не назвать.
– Я в курсе.
Очередная пауза.
– У тебя есть запасной план.
Сестра хорошо меня знает. В любой другой ситуации я была бы признательна ей за понимание, но сейчас остро осознаю, что Эрос лежит рядом и все слышит.
– Мы намерены сначала попробовать этот, – наконец говорю я. И это правда. Если я считаю, что он не сработает, это не значит, что я права. Мне отчаянно хочется ошибиться.
– Аид поддержит тебя.
Ее слова вызывают у меня улыбку.
– Не думаешь сначала поговорить с ним?
– Это ни к чему. Во-первых, он сидит рядом и подслушивает, как любопытный муженек. А во-вторых, ты его свояченица и нравишься ему, так что он сделает все возможное, чтобы обеспечить тебе безопасность. Да, Аид?
Я слышу, как на заднем плане раздается «да», произнесенное низким голосом. Что ж, с этим покончено. Ничего другого я и не ожидала, но за прошедшую неделю столько раз оказалась застигнутой врасплох, что ничего не могу воспринимать как само собой разумеющееся.
– Спасибо.
– Он известит Зевса, но ты должна уговорить Посейдона. Он не вмешивается в такие дела, и придется здорово его спровоцировать, чтобы вовлечь в происходящее.
Мне прекрасно об этом известно.
– Пусть мама об этом позаботится.
Мы обе молчим какое-то время, размышляя, что наша мать способна устроить, чтобы добиться содействия от этого человека. Я содрогаюсь.
– Надо вставать и сделать пару звонков.
– Береги себя. Мы здесь, если понадобимся.
В горле встает ком, и мне приходится с усилием сглотнуть, чтобы произнести слова:
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю.
Бросаю телефон и разворачиваюсь к Эросу, оставаясь в его объятьях.
– Ты слышал.
– Слышал. – Он прижимает меня ближе. Эросу явно нравится ко мне прикасаться. Так же сильно, как мне нравятся его прикосновения. Он упирается подбородком мне в макушку. – Один готов, еще один остался.
Я целую его в грудь, наслаждаясь близостью. Кажется, будто мы вышли на финишную прямую. Не знаю, что ждет нас в будущем, если нам удастся справиться с этим, но в груди зарождается странная надежда. Я люблю его. Он заботится обо мне, и, кажется, это указывает, что и он сможет полюбить меня, будь у него такая возможность.
– Эрос?
– Да?
Хочется оставить мысли при себе, но рядом с этим мужчиной мне никогда не удавалось держать язык за зубами. Особенно когда на кону стоят его чувства.
– Вчера вечером ты сказал, что не умеешь любить.
Он напрягается.
– Не умею.
– Ты ошибаешься.
Эрос издает сдавленный смешок.
– Думаю, мы оба можем согласиться, что я ущербный.
– Перестань. – Я сажусь. – Прекрати так о себе говорить. Я никому не дам так жестоко о тебе отзываться, и будь проклята, если позволю тебе самому это делать.
Шок, отразившийся на его лице, ранит мое сердце.
– Это правда.
– Эрос, ты любишь Елену.
Он морщится.
– Она мне как сестра.
– Знаю. – Прижимаю ладонь к центру его груди. – И ты любишь ее как сестру. Такая любовь тоже считается. Можно сказать, что она стоит даже больше, чем любовь романтическая, потому что не замутнена сексом.
Он открывает рот, колеблется, а потом накрывает мою ладонь своей.
– С этим сложно поспорить.
– Потому что я права. – Делаю глубокий вдох. – Неважно, превратится ли то, что между нами происходит, в любовь, ни тебе, ни мне это не подвластно. – Хотя мне уже поздно об этом говорить. – Но никогда не сомневайся, что ты способен любить.
Эрос долгое мгновение всматривается в мое лицо и расплывается в улыбке.
– Я правда тебя не заслуживаю.
– Правда не заслуживаешь, – посмеиваюсь я. – Но вовсе не по тем причинам, которые ты озвучил. Я самоцвет среди людей.
– Да.
На миг все выходит из-под контроля, и три коротких непростительных слова вертятся на кончике моего языка. Я люблю тебя. Но не могу их произнести. Не сейчас, не в завершение этого разговора. Все будет выглядеть так, будто я пытаюсь манипулировать им или, что еще хуже, ожидаю, что он произнесет их в ответ.
Отчаянно пытаясь отвлечься, прокашливаюсь.
– Умираю с голоду.
Он, как и ожидала, сразу приходит в оживление.
– Тогда идем на кухню.
Час спустя мы поели и приняли душ. Планируем оставшуюся часть дня, как вдруг звонит мой телефон. Увидев имя матери, я затаиваю дыхание.
– Алло?
– Посейдон отпадает. Мне жаль, Психея. Я пыталась задействовать все имеющиеся в моем распоряжении рычаги давления, но он отказывается вмешиваться.
От разочарования у меня подкашиваются ноги. Мне едва удается приземлиться на стул.
– Понятно.
– Этот молодой упрямый дурак по-прежнему считает, что может играть по своим правилам, а не погружаться в пучины, в которых обитаем все мы. Если дашь мне немного времени…
– Спасибо, но в этом нет необходимости. – Времени у нас нет. Сейчас Афродита, возможно, отдает приказ о следующем нападении. Она не из тех, кто легко переносит собственные промахи, а в ее глазах я дважды ее переиграла. Она не допустит, чтобы это случилось в третий раз. – Я разберусь.
– Психея… – Впервые на моей памяти в голосе матери
