Одержимые сердца - Анна Морион
– Ужас! – только и смогла вымолвить я.
Значит, морские млекопитающие… Какая гадость!
– И вы все еще живы? – усмехнулась я.
– Живы и здоровы. Знаешь, за неимением настоящей пищи, и так сойдет!
– Даже думать об этом не желаю! Фу! – скривила лицо я. – И где же вы сейчас?
– Час назад нас подобрало грузовое судно! Оказывается, нас занесло в территориальные воды Канады.
– Что ж, до Ванкувера – рукой подать! – пошутила я. – Куда вас везут?
– В Галифакс. Мы попросили капитана не сообщать о нас прессе, и он дал нам клятву. И, знаешь, что будет первым, что мы сделаем на суше?
– Догадываюсь, – ухмыльнулась я. – Только смотри, не ешь слишком много, а то живот заболит.
Миша рассмеялась.
– А ты и вправду думала, что я не звонила потому, что злилась? Ха-ха!
– Что ж, я рада, что ошиблась.
Не то слово. С моей души упал огромный снежный ком!
– Ты уже позвонила Маришке? – поинтересовалась я. – Она ужасно нервничает!
– Нет, еще не звонила… Она тоже думает, что я злюсь? – с тревогой в голосе спросила Миша.
– О, ты не знаешь… – Я прикусила губу, поняв, что Миша была совершенно не осведомлена о том, что Маришка и Маркус стоят на грани развода. И почему персоной, которая должна была разбить сердце Миши, оказалась именно я? Вот черт.
– Тебе нужно позвонить ей… А еще лучше – лети к ней. Как только вернешься на сушу. Это важно, – настойчиво сказала я.
– Что случилось? – Миша прекрасно поняла мой тон.
– Тебе лучше узнать от нее самой. Но, послушай меня, – не звони ей, а просто лети к ней, первым же рейсом…
– Мария, что случилось?!
– Маркус и Маришка – на грани развода. Ей нужна твоя поддержка…
– Ты в Праге? – спросила Миша.
– Нет, я…
– Ты просишь меня лететь к ней первым же рейсом, а сама все еще не там? Ты сама только что сказала, что ей нужна поддержка! – недовольно буркнула Миша.
– Ты прекрасно знаешь… – начала было оправдываться я.
– Мне плевать, Мария! Она твоя сестра! И ты обязана сейчас быть там, рядом с ней! – закричала в трубку Миша. – Господи, да что ты за существо? У тебя что, совсем нет сердца?
– Миша, послушай…
– Езжай к Маришке! Сейчас же! – командным тоном сказала Миша.
«Нет, только не это! Какая пытка! Но, черт, Миша права! Чем я занимаюсь? Я знаю о том, что моя сестра страдает, но вместо того, чтобы быть с ней, бегаю по Европе, как гончая собака!» – с ужасом подумала я.
Меня охватил ужасный стыд. Перед Маришкой. Перед Мишей. Перед всей моей семьей.
Да, меня с Маришкой связывали ужасные отношения, но! Я была ее старшей сестрой. Именно на моем плече она должна плакать, и именно моя рука должна гладить ее голову. Именно из моих уст она должна слышать слова утешения.
Это моя роль. Моя миссия.
– Хорошо, хорошо… – промямлила я. – Когда ты сможешь прилететь?
– Откуда я знаю! Прямо сейчас я нахожусь посреди океана, на грузовом судне! – Голос Миши был полон злости. И эта злость была мною заслужена.
– Встречу тебя там! – быстро бросила я ей и положила трубку.
Мне нужно было в Прагу. К Маришке.
Пора было стать старшей сестрой, которой я никогда для нее не была.
Глава 19
Замечательный серый день. Небо закрыто густыми серыми облаками, но дождя нет. В воздухе слышится настоящая осень. Опавшие листья все еще кружатся в воздухе. Улицы, аллеи и парки полны печальной тихой осенней песни.
На мне – тонкое черное пальто, серые узкие джинсы, тонкий белый кашемировый свитер и лаковые черные ботинки на высоком толстом каблуке. Волосы собраны в небрежный хвост почти на макушке. Я оставила свои карие линзы в баночке, в номере отеля, и теперь мне казалось, что серо-голубой цвет моих глаз был просто ледяным… Наверно, я слишком привыкла к своим линзам. Но в этот день мне хотелось стать собой, хоть ненадолго. Брэндона не было рядом, и он не мог упрекнуть меня или потребовать вернуться к образу, который любит он.
Нет, я была довольна собой.
И напугана тем, что встретит меня в замке моей сестры.
Что я могу сказать? Как могу утешить ее?
Примет ли она меня? После всего того, что я сделала и наговорила ей?
Мой автомобиль заехал на черную, идеально ровную дорогу к замку, и мои пальцы нервно застучали по рулю. Мои уши уловили голоса, которые с каждым метром становились все отчетливее.
Это были Маришка и Маркус.
Они ругались.
– Нет, только не это… Какой неподходящий момент! – нахмурившись, прошептала я.
Как повезло. Я попала в самый эпицентр урагана.
«Только этого не хватало!» – поморщилась я, стараясь не вслушиваться в ссору супругов Морганов. Это было не мое дело. Но все же, некоторые фразы не избежали моих ушей.
– Седрик заявил, что хочет жить со мной, – решительным тоном сказал Маркус.
– Он еще ребенок! Он не может выбирать, с кем ему жить! – парировала ему Маришка.
«Они разводятся!» – пронеслось в моей голове, и я вжала ногу в педаль газа, надеясь застать обоих в замке и промыть им мозги. Накричать на них. Сделать что-угодно, лишь бы они не пошли на этот крайний шаг. Развод! Какой бред!
– Ты слишком строга к нему! Ничего ему не разрешаешь! Он хочет жить с отцом! – вскрикнул Маркус.
– Конечно, он хочет! Потому что его воспитанием занимаюсь только я! А ты лишь потакаешь ему! Даешь все, что он хочет! Это ты разбаловал его! – В голосе Маришки слышались слезы.
– Воспитанием? Ты терроризируешь его! Он – обычный мальчуган, который делает обычные для его возраста вещи и проказы! А ты посадила его под стеклянный колпак!
– Он должен понимать границы! Разрешать ему все, что он только пожелает – это и есть террор! Как он поймет, что хорошо, а что плохо, если все, что он делает – получает от тебя похвалы! Сбить смертного ребенка в парке! Это, по-твоему, смешно?
– Этот мальчик выбежал прямо перед ним! Седрик просто не успел вовремя затормозить!
– Маркус! Твой сын – вампир! И его силы намного превосходят силы смертных! Ему нужно учиться рассчитывать, контролировать их! А ты только смеешься и говоришь: «молодец, сынок!»! И что из него вырастет?
– Какой бред! Ты, как всегда, все преувеличиваешь! Он научится, в свое время! Лучше дать ему полную свободу, чем тот тотальный контроль, которым ты его окружила!
«Теперь они ссорятся из-за сына! Два слепых крота! Неужели они не понимают, что не правы? Они оба!» – Во мне поднялась волна раздражения.
Маришка и Маркус продолжали кричать друг на друга, словно не замечая шума мотора моего автомобиля. Лишь, когда я припарковалась у замка и вышла из авто, громко хлопнув дверцей, их голоса замолкли.
Я чувствовала себя жутко неудобно. Незваная, нежеланная, я медленно шла к крыльцу, ища фразы, которые смогли бы умерить пыл хозяев замка и согласиться на диалог. Им нужен был семейный
