Анна Гаврилова - Соули. Девушка из грез
— Соули, ты слишком много для него значишь, — выдохнул маг.
Я вздрогнула и возразила:
— Ошибаешься. Он знать меня не желает. Он… — О, Богиня! Как же трудно говорить, когда от твоих слов зависит судьба человека! — Последние полтора года Линар делает вид, словно меня не существует. Он даже писем моих не читает, понимаешь?
— Понимаю, — прошептал Райлен.
Мысль была подобна молнии. Вспомнился разговор в кабинете отца, признание Райлена… Брюнет выкрал те, старые, письма! Неужели именно поэтому Линар запретил писать? Впрочем… на каникулах брат вёл себя столь же холодно. Значит, дело не в герцогском сынке. Или всё-таки в нём?
— Соули… Тебе, как девушке с классическим воспитанием, трудно понять, но я всё-таки скажу. У меня есть все основания считать, что Линар испытывает к тебе отнюдь не братские чувства. Он любит тебя… как мужчина.
Я вздрогнула и попыталась отстраниться ещё до того, как осознала смысл сказанного. Райлен не пустил.
— Я не афишировал свои чувства к незнакомке с портрета, — продолжал маг. — История вскрылась примерно через полгода. Когда по академии полетели слухи, Линар взбесился. Он пытался угрожать, а потом… потом был мужской разговор. Он сказал, что ты — его солнце, и что отнять тебя не позволит. Сопоставь время и ты поймёшь: Линар перестал отвечать на письма после того, как узнал о моих притязаниях.
— Врёшь, — прошептала я.
А Райлен добил:
— Соули, я и сам хочу ошибаться, но… для оборотней подобные союзы — нормальны.
— Линар не оборотень!
— Ты тоже не оборотень, — отозвался черноглазый. — Но в седьмом мире думают иначе. Возможно, в вашей крови есть нечто, чего мы, человеческие маги, не видим.
Хотела возразить, но не смогла. Седьмой мир… Седьмой мир действительно пошатнул мои представления о себе самой. Так неужели Линар…
— А ещё он маг, — веско добавил Райлен, и мне окончательно поплохело.
Я точно знаю — маги подчиняются этикету лишь тогда, когда находятся в обществе. Отношения внутри Ордена совершенно иные. Тот же Линар рассказывал, что девушки-магини ничуть не заботятся о репутации. Ну то есть заботятся, но не так как мы. Для них близость с мужчиной — не проблема. Большинство магинь расстаётся с главной девичьей добродетелью ещё в академии и это считается… нормальным.
А если магини плюют на законы общества, то чего ждать от магов? Мужчины всегда были раскованней и смелей женщин. Во всём, не только в любви.
— Линара можно вылечить? — считать его тягу чем-либо кроме болезни, я отказалась наотрез.
— Не знаю.
Меня такой ответ не устроил. И я уже отрыла рот, чтобы сообщить об этом Райлену, но брюнет перебил:
— Время, — хмуро напомнил он. — Сейчас наша задача не допустить непоправимого. Я должен погасить грозу, а ты… ты должна быть осторожна. Понимаешь?
Нет. Не понимаю.
Райлен тяжело вздохнул и пояснил:
— Соули, он на взводе. И уже наломал столько дров, что непременно пойдёт под трибунал. Единственное, чем мы можем помочь твоему брату — свести к минимуму урон, который он намерен нанести здесь. Поэтому я с Бруком и Вуксом выезжаю навстречу грозе, а ты… — маг внезапно охрип, а его губы оказались невыносимо близко. Я противилась изо всех сил, но избежать лёгкого касания не смогла. — Соули, если он к тебе прикоснётся, он мертвец.
— Что?!
Не знаю, что возмутило больше — угроза, адресованная родному брату или то, в каком значении прозвучало слово «прикоснуться».
— Соули, я всё понимаю, — прошептал Райлен зло, — но и ты пойми. Я никому не позволю касаться моей жены.
Я захлебнулась вздохом и опять попыталась отпрянуть. И опять меня не пустили.
— Только не говори, будто посчитала ритуал в седьмом мире шуткой.
О, Богиня! Конечно нет! Это… это не шутка была, а способ отвязаться от оборотней. Разве нет?
— Соули… — Райлен вконец озлобился. — Не заставляй меня предъявлять брачные права до того, как наш союз будет подтверждён в родном мире.
Всё. Не могу больше. Голова кружится. И колени… эти проклятые колени опять дрожат!
— Рай! — позвал голос. То ли Брук, то ли Вукс…
Черноглазый не обернулся.
— Сейчас едешь домой. Сидишь тише мыши. Если объявляется Линар, тянешь время. Мы разберёмся с грозой и сразу поедем к вам, поняла?
О, Богиня! Он издевается?
А брюнет продолжал:
— Я больше не намерен ждать дозволения отца. Хочет лишить наследства — пусть. В конце концов, герцог достаточно молод, чтобы обзавестись ещё одним наследником.
Ноги всё-таки подогнулись, но упасть мне, разумеется, не позволили.
— Я намерен просить твоей руки, — сообщил брюнет. — Сегодня же.
И всё бы ничего, но этот голос, этот тон, и… прохожие, которые застывают на шагу.
— Господин Райлен… — глухо выдохнула я.
Он вдруг смягчился, спросил нежно:
— Мы снова на «вы»?
Кивнула. А что ещё делать?
— Девочка моя, потерпи, — прошептали в ушко. И добавили отчаянно: — Всё у нас будет хорошо, вот увидишь.
О, Богиня…
Я не помню, как оказалась в седле. Как миновала центральную часть города — тоже. Лишь когда ухоженные особняки с острыми крышами сменились приземистыми, невзрачными домами, вздрогнула и оглянулась. Две желтоглазые негодницы ехали следом, и я мысленно возблагодарила Богиню — хоть о них беспокоиться не нужно! А в том, что касается остального…
Нет. Не может быть. Умом понимаю — Райлен не станет возводить напраслину, у него действительно есть аргументы и поводы, но… но сердце шепчет — маг обманывается. Линар не такой. Я слишком хорошо его знаю, а он слишком хорошо знает меня. Он не может питать тех чувств, о которых рассуждал брюнет. Не может и всё тут.
— Соули! — позвала Мила, и я с запозданием поняла, что едва не свернула на любимую, длинную дорогу.
Гроза недвусмысленно фыркнула — ей бежать мимо скотобойни совсем не хотелось. Тоже предпочитает яблоневый сад, старинный мост, поля… Но что поделать?
— Мы торопимся, — пригнувшись, шепнула я. Лошадка недовольно дёрнула ухом, но препираться не стала. Я же оглянулась ещё раз, только теперь не к сестрицам присматривалась…
Тьма настигала. То, что прежде виделось как далёкая полоса, застелило полнеба. Нависло утёсом, грозилось обрушиться в любой миг. Сердце невольно сжалось, на глаза навернулись слёзы. Помнится, несколько недель назад, когда Мила с Линой притащили газету с фотографическим портретом Райлена, я объясняла, почему не следует влюбляться в магов. Случись беда или война, маги обязательно идут в бой. Не те люди, которым дозволено сидеть в сторонке с фарфоровой чашкой и куском макового пирога наперевес. Предупреждала, а сама…
