Лиза Хендрикс - Бессмертный воин
Нет. Не ведьмы. Квен была больше, чем ведьма. Нечто, сильнее, чем сочетание знахарства и чародейства. Она была истинной колдуньей, одной из величайших сил, возможно даже жрица темных богов, и ее вековая месть все еще пылала так же неистово и горячо, как и эти угли. Можно было сделать такое одному — единственному человеку, повинному в смерти ее сына. Такое, в некотором роде, даже Меревин могла бы постичь. Но со всеми ими? С их потомками? Проклятие, питаемое такой ненавистью, невозможно сломать.
«Мама, почему я столкнулась с этими мужчинами? — молила она мысленно. — Я всего лишь целительница. Моя магия совсем не того вида, она не настолько сильна. Возможно, я ничем не могу помочь им»
Слезы расстройства и горя хлынули из глаз. Ей не стоило вселять в них надежду. Это было глупо. Жестоко. Но ведь было очень много знаков… Может быть, она упустила какие — то крошечные детали, какую — то незначительную и в тоже время важную деталь, которая подскажет ей, что делать дальше?
Она вытерла слезы и повернулась к Бренду, чтобы попросить его рассказать ей историю снова. Слова замерли у нее на языке. Он выглядел таким усталым, склоненным под тяжестью смерти всех тех мужчин. Она подошла и положила руку ему на плечо. Напряженность его мышц передалась по ее рукам.
— Когда ты в последний раз спал? Тебе нужно лечь отдохнуть.
Он покачал головой. — Я не могу. Медведь…
— Я не буду ложиться, а потом приедет лорд Иво. Мы разбудим тебя вовремя, — она взяла его за руку и потащила к изголовью кровати, и он опустился на нее со вздохом. Она села рядом с ним и заставила повернуться, чтобы получить возможность помассировать его плечи.
Бранд снова вздохнул. — Так хорошо.
Он медленно расслаблялся, и когда она почувствовала, что он начинает погружаться в забытье, то немного отодвинулась и опустила его, позволив голове воина спокойно покоиться у нее на коленях. Он постепенно засыпал, дыхание становилось ровным, а голова все так же лежала у нее на бедрах. Через некоторое время, убедившись, что он действительно крепко спит, она мягко убрала волосы с его лба, окрестила его защитным символом одним пальцем, а затем сложила свои ладони и начала молиться Матери. Во сне он накрыл ее руку своей.
Именно так и застал их Иво, вернувшись на рассвете. Мейрвин приложила палец к губам, когда он настежь распрахнул незапертую дверь. Он застыл в дверях как изваяние, смотря то на них, то на нее, а затем закрыл дверь и спокойно прошел по комнате и уселся за ее стол.
— Вы точно ведьма, если заставили его так умиротворенно спать, — его голос перекрыл песню сверчка снаружи.
— Это не чары, милорд. Рассказ совсем истощил его, — она погладила пряди волос Бранда, которые лежали у нее на бедрах. — Чем сильнее вы переживаете за все, тем сильнее становится его бремя вины.
— На все это имеются причины, — сказал Иво, снова вспомнив об Алейде и ребенке.
— Есть хорошие новости для меня?
Она покачала головой.
— Боюсь, такое темное колдовство вне моего знания, милорд. Я концентрирую свои мысли на этом, и, воможно, Мать подскажет мне что — то…
— Нужно, чтобы Бранд дал вам книгу Ари. Возможно, она подскажет вам путь.
— Возможно, — она с секунду колебалась, а затем высказала вслух вопрос, наиболее касающийся его. — Он рассказал о видениях сэра Ари.
Лютый страх начал снова подниматься, но на этот раз его можно было держать под контролем.
— Тогда вы понимаете, почему я должен оставаться здесь.
— Да. Но что, если все пойдет не так? Что, если ребенок появится днем?
«О нет. Пожалуйста, Один, только не это»
— Это не выходит у меня из головы с тех пор, как Алейда рассказала мне. Но даже если он родится ночью, мне все равно придется уйти на рассвете. Я не могу унести новорожденного в леса, если он не изменится, и я не могу оставить орленка на руках у Алейды, если это все же произойдет. Мне нужен кто — то, кто понимает, кто может остаться, когда я вынужден буду уйти, кто сможет позаботиться о них обоих несмотря ни на что. Кто — то вроде вас.
— Тогда я буду там, милорд, хотя я совсем не уверена, что вы действительно этого хотите.
— Мы будем там вместе, — он изучал ее суженными глазами. — Вы странная, Целительница. У вас что, совсем нет ко мне неприязни?
— Вы не причиняли мне вреда
— И тем не менее я не должен был быть так… — он пытался подобрать слово, но не находил его. — Примите мои извинения.
Она примирительно кивнула. — Что изменилось, милорд? Почему вы решили доверять мне?
Он кивнул в сторону Бранда. — Он. Он презирает всех ведьм, и все же спит на ваших коленях. — Он поднялся и пошел к дверям, чтобы проверить небо. Позади него Мейрвин вскрикнула от озарения.
— Я много раз видела, как Бранд делает то же самое, — объяснила она.
— И теперь вы понимаете почему.
— Да. Я буду хранить вашу тайну, милорд, — пообещала она снова.
— Я знаю, — он закрыл глаза, пряча эмоции, которые вызвали простые, полные понимания слова Мейрвин. Бранд был прав: она была хорошей женщиной. Было трудно поверить, что она была ведьмой. — Разбудите его, Мейрвин, нас не должно быть здесь, когда медведь вернется. Я позабочусь о вас.
Глава 25
Несколько ночей спустя Иво передвинул своего слона и произнес:
— Мат?
— Уже? — Со вздохом Алейда повертела своего короля между пальцами. — Мне кажется, что по мере того, как растет мой живот, мозг мой уменьшается.
— Да, миледи, — сказала Беата со своего места в углу комнаты, — малыш сейчас высасывает ваш разум точно так же, как позже он будет высасывать молоко из Ваших грудей, и они станут такими же плоскими, как кошелек бедного человека.
— Беата!
— Вот почему Вы должны взять кормилицу, — невозмутимо продолжила Беата, — я Вам твержу об этом уже сотни раз.
— Я, эээ, думаю, что хочу увидеться с Освальдом, — пробормотал Бренд, поднимаясь.
— И я говорила тебе, что не хочу никакой кормилицы, — проигнорировала его резкое отступление Алейда. — Для чего мне тогда грудь, если я не могу кормить ею своего ребенка?
— Я иногда могу ее использовать, — добровольно вставил Иво.
Алейда повернула к нему лицо и начала расставлять шахматы для следующей игры.
— Ваше удовольствие не рассматривается.
— А почему нет? — требовательно спросила Беата. — Вы ведь хотите, чтобы он пожелал от Вас еще одного ребенка? — Она повернулась к Иво. — Если она будет кормить грудью этого, то не скоро сможет подарить Вам следующего.
— Это правда? — Иво обратился к Алейде.
— Я не знаю. Она так говорит, но она также говорит еще много других вещей, насчет ложности которых я абсолютно уверена. И это не имеет никакого значения. — Алейда развернулась к Беате. — У меня не было кормилицы, и прекрати донимать меня этим, иначе я отошлю тебя назад и попрошу Мейрвин быть моей повитухой.
