Скандальный развод с драконом - Эйси Такер
Колючий и удушливый ком встал в горле, затруднив дыхание.
Я сама спросила, сама позволила Арвелу объясниться. И вместо ясности или облегчения я получила новый груз, легший на мою грудь бетонной плитой.
– А сын? – надломленным голосом спросила я. – Беременность Лиары и рождение наследника тоже было неотъемлемой частью твоего плана?
– Нет, – качнул он головой и отвел взгляд. – Я солгу, если скажу, что не хотел сына, и ты прекрасно это понимаешь. Но это случилось незапланированно, а после… После уже не было иного выхода, кроме как взять Лиару в жены и позволить тебе узнать о ней.
Это было неожиданно, но я испытала облегчение. Невидимый кинжал наконец-то выпал из груди, позволив ране затянуться.
Я больше не злилась на Арвела, не обижалась и даже не презирала. Я отпустила эти чувства, а вместе с ними и тяжкий груз, который волокла за собой с тех пор, как узнала о его связи с Лиарой.
И дело было вовсе не в том, что он был прав. Но теперь я совершенно отчетливо понимала, что Арвел был заложником собственных убеждений.
Он поступил правильно. Но не для всех, а только для себя. Как мог, как верил, как умел.
Можно было бы решить, что у него не было другого выбора, а поступиться личным ради всеобщего блага – невероятно благородно и самоотверженно.
Вот только выбор есть всегда. Вопрос в том, готов ли ты его увидеть сам или позволить другим показать его тебе.
Прощение пришло тихо. Не как милость, избавляющая Арвела от душевных мук. И уж тем более не как примирение, способное вернуть нас прежних. Оно пришло, как понимание: это прощение нужно мне самой, чтобы жить дальше без оглядки на прошлое.
Есть люди, которые продавливают свое мнение до последнего, осознанно отвергая даже очевидные опровержения. Для них отказ от своих слов и изменение мнения – это признак слабости, которую они неспособны себе позволить.
Арвел был одним из таких людей, и теперь я это понимала. Нет, понимала я и раньше, просто не придавала этому значения.
И теперь, когда я видела эту ограниченность – не злобу, не расчет, а жалкую узость его души, мне стало невероятно легко и свободно.
Не было больше нужды что-то доказывать, выяснять. Не было нужды и в том, чтобы винить во всем Арвела и корить его за отнятые годы.
Мы прожили прекрасные семнадцать лет, и было бы глупо убеждать себя в том, что это не так. Но эти годы закончились, как заканчивается жизнь, и продолжения быть не могло – в природе его просто не существовало.
Теперь у Арвела был свой путь, а у меня – свой. И мы не стали двумя параллельными прямыми лишь потому, что у нас оставалось одна-единственная, но очень важная вещь – наши дети.
– Как Адели и Фэйла? – спросила я после долгого молчания. – У них все в порядке?
Арвел тихо выдохнул и кивнул:
– Не беспокойся, с ними все хорошо. Они обе в Академии и в полной безопасности. И они скучают по тебе.
– Передай им, что я тоже скучаю, – я ответила тут же, не позволив чувствам углубиться, и сразу перешла к насущному вопросу: – Что ты намерен делать, Арвел? Как ты собрался противостоять королю?
– Мы работаем над этим…
– Мы? – перебила я.
– Не только я против того, что он делает, Мелина. Но нас не так много, а король слишком силен. И это я говорю даже не об армии. То, о чем я не могу тебе рассказать, делает его почти непобедимым.
– Тьма? – предположение казалось столь логичным, что я даже не удивилась, когда Арвел кивнул. – Он научился брать ее под контроль?
– Не совсем. Но у него есть то, что позволяет ему это делать.
Арвела снова скрючило. Даже абстрактные слова без особой конкретики активировали в нем клятвенную магию.
– Другой человек? Источник Тьмы? Какая-то вещь? Артефакт? – я произносила все, что приходило в голову, но на последнем слове бывший муж кивнул.
– Тогда нужно найти способ забрать этот артефакт. А потом…
– Если бы все было так просто, то вопрос уже был бы решен, – прервал меня Арвел. – Но забрать его невозможно. Нам нужна сила куда больше, чем десяток противостоящих драконов. Надежда была лишь на принца Альвартиса, но его больше нет. Так что теперь нам остается лишь дальше собирать оппозицию и молча наблюдать за тем, как мир разрушается.
Я прикусила губу до боли и нервно сминала пальцами юбку.
Мы могли бы общими усилиями решить все наши проблемы. Я могла бы сказать, что Рейвер жив, чтобы оппозиция могла объединиться с ним, но… я не была уверена, что Арвел во всем со мной честен.
– Ты поэтому приехал сюда? Надеялся, что он все еще жив?
– Это было бы глупо, – покачал он головой. – От Тьмы нет лечения, но где-то в глубине души сидела надежда на то, что каким-то чудом здесь все же нашли лекарство, только по понятным причинам умалчивали об этом. Но все же я приехал сюда ради тебя, Мелина. Удар по Морвейлу придет со дня на день, и тебе нужно отсюда уходить.
– А остальные? – всплеснула я руками. – Нужно дать возможность уйти всем, без исключения!
Арвел поджал губы и отвел взгляд. Его мысли были мне понятны и без слов.
– Прости, но это невозможно. Я знаю, что это несправедливо и жестоко… Но если все сбегут, то станет понятно, что это моих рук дело. Допрос раскроет всех причастных к противостоянию, и нашей борьбе настанет конец. И со временем жертв станет куда больше, чем жителей этого города.
– Мы должны что-то придумать, – настояла я, хотя вариантов не находила.
– Мы ничего не придумаем, – отрезал Арвел. – Уйдешь только ты, Мелина. И варианта у тебя два: либо ты сама доберешься до Фернхола и останешься там до тех пор, пока не
