Некромантика по любви - Марианна Красовская
Прикрывая глаза, призвала свою силу. Ту самую, о которой приличной девушке было неловко даже вспоминать. Часть меня. Искрящуюся, живую. Сводящую многих с ума, заставляющую поступать необдуманно и порывисто. Жалеть, любить, желать. Жить, дыша полной грудью. Солнечно-жёлтый, янтарный поток чистой радости.
Столб ожил под моими ладонями. Пустил корни, тут же покрылся весь крупными почками, из которых рванули вверх и в стороны толстые ветви. Глянцевые плотные листья всколыхнулись зелёными флагами. Стропила под крышей буквально взорвались листвой, толстые ветви сплетались причудливым, сложным узором. И снова дубы. С момента первого появления моей магии… С нашей с Эдвином первой ночи они меня просто преследуют!
— Вон там, посмотрите, миледи! — Крис тоже был бледен, и руки его дрожали, но мальчик твёрдо стоял на ногах и рукой указывал мне куда-то под крышу, наверх.
Тёмно-зелёные дубовые листья там предательски шевелились. Словно указывали нам взмахами резных ладоней на нечто действительно важное.
— Наверху есть бойница, — подал Джереми слабый голос. — Мэтр её нам показывал на уроках истории старого мира. Узкое окно. Раньше туда вела лестница, на ней стоял наблюдатель и…
— Воздух уходит туда… — я оглянулась назад, прикидывая расстояние до двери.
Старая мертвая древесина себя может исчерпать очень быстро, слишком долго стоят в нашей башне отёсанные столбы. И не сделаешь из неё ничего, кроме дуба.
А вот семечки и жёлуди, принесённые Крисом… К семенам моя сила тянулась сама. От обычного прикосновения к жёлудю я почувствовала какую-то совершенно детскую радость. Спасибо недолгим, но весьма эффективным урокам профессора Алодея — я уже знала, что делать. Из одного светлого жёлудя робко выглянул корешок. Давай же малыш, у нас с собой мало времени! Я кинула жёлуди и шишку в угол, к стене.
Благодаря обильной поросли, тихо шелестящей вокруг нас невероятно-крупными и блестящими листьями, воздуха оставалось достаточно. Шарль меня тоже недооценивал, что вовсе не странно: в юной и необученной магии девушке трудно заподозрить достойного противника. Да и что может противопоставить маг-ботаник воздушнику и менталисту? Но я училась, и уроки мне дались нелегко. Я ничего не забыла и не простила. Ставки слишком высоки, чтобы опускать руки.
Шум ветра за стенами башни усилился. Из-под крыши на наши головы полетели толстые обломанные ветки и листья. Мы пригнулись и отбежали в сторону, под укрытие толстых балок-стволов. Грохот у малой двери напомнил мне наше слабое место. Но разве кто-то чужой может проникнуть в башню?
— Именем короля Алистера! — раздался громкий крик. — Откройте ловчей службе Брюста!
Ловчая служба? Та самая, что забрала у нас детей? Та, что издевалась над Фрэем? С чего бы я должна ей верить? Никому из них я не верю. Неспроста они тут появились!
— И на каком основании вы явились в усадьбу милорда Морроуза? — от непривычных магических упражнений дыхание сбилось, и мой голос прозвучал не слишком уверенно.
Поймав на себе испуганные взгляды детей, я окончательно разозлилась. Несмотря на все заверения в бережном отношении к нашим воспитанникам, повод для страхов у них всё же был. А ведь эти… из Брюста… тоже служат в департаменте Тьена! Продажные, лживые твари, они посмели обидеть наших детей! Ну, попадитесь мне в руки теперь, милорд Оберлинг… Вы
Я прибавила силы, и семечки пробудились. Мощные корни словно ударом стального копья пробили каменный пол башни. Раздвигая каменные плиты, в незапамятные времена высеченные древними камнетёсами из неведомых скал, массивные обелиски толстых дубовых стволов взлетели под крышу. Зелёные кроны могучих деревьев распускались огромным цветком, закрывая ветвями малейшие щели. Шум ветра затих, в башне стало свежо, словно майском лесу после грозы.
Но удары в дубовую дверь становились все громче…
* * *
— Вы укрываете малолетних преступников, бежавших из Льенской тюрьмы! Ваш сосед уже пострадал от их вылазок! — судя по тому, что бригадир вдруг взялся мне объяснять причины появления здесь, он и сам не был уверен в законности происходящего.
— В башне лишь я, прячусь от грязных домогательств лорда Эрлинга! — я тоже умею врать, причём громко. Почему нет? Столь настойчивое внимание Шарля вполне можно счесть домогательствами. Неожиданно ветер за стенами башни прекратился. Стало тихо настолько, что голос ответившего мне бригадира прозвучал, как нам всем показалось, буквально у нас за спиной.
— Именем короля я объявляю лорда Морроуза и всех его людей вне закона! Властью, мне данной, приказываю открыть все запоры и звери, иначе…
Что будет «иначе», мы не успели услышать. Новый порыв ураганного ветра с грохотом ударил по крыше. От этой невиданной ярости древняя башня, казалось, готова была пошатнуться. Тон голоса бригадира звучал нечеловечески-громко и странно. Новый жуткий удар покосил нашу дверь. Дети сбились в кучку. Джереми пытался сидеть ровно, кусая губы до крови. Валери обнимала мальчишек, что-то нашёптывая на ухо Крису. Младший Морроуз, не отрываясь, смотрел на меня. В огромных карих глазах блестели слёзы, губы побелели. Ему страшно — и кто его осудит? Он ведь совсем ещё малыш…
Я заставила себя улыбнуться, вдруг осознав: если ловчие так уверены, то у них в руках вполне может быть та самая королевская печать, которая открываются все запоры. Я слышала о такой. Скорее всего, Шарль притащил сюда подмогу с одной только целью: в случае неудачи открыть дверь башни. Он предусмотрел даже это. Знал, что мы спрячемся в башне, знал, что ему вполне по силам управлять слабыми ловчими Брюста. В его точных расчётах закралась лишь одна ошибка.
Я.
Девица, бросившая приготовления к свадьбе и сломя голову примчавшаяся в Крапиву. А Эдвин меня отпустил, что было бы совершенно немыслимо для самого́ Шарля Эрлинга. Он снова судил по себе…
Сможет ли древняя магия предков-некромантов выстоять перед королевской печатью? Я не знала.
Плеснув силой в семечко горного клёна, окрылённого тонкой сухой пластинкой, чем-то похожей на коготок, я представила себе его рост. Острый кончик белого корня, показавшийся тут же, вонзился в щель между полом и серой стеной. Развернулся и первый лист, ярко-зелёный, резной, круглый. Нерешительно, словно ещё сомневаясь. Давай, миленький, на тебя вся надежда. Одна я Эрлинга не удержу. Для него наша смерть — залог собственной жизни. И ловчих он явно не оставит живыми свидетелями. Он совершенно рехнулся, а в безумии, я слышала, скрывается страшная сила…
Медленно, извиваясь словно змея, из-под
