Реверанс со скальпелем в руке (СИ) - Тамара Шатохина
- Мари, - хрипло зашептал вдруг мой акушер, - видно головку, темные волосы.
- Я чувствую… сейчас… готовьтесь принимааать. Воооот! - выдула я из себя, казалось, последние внутренности.
- Есть! – торжествующе раздалось вместе с младенческим мяуканьем, - это мужчина!
- Эттоо здорово, - выдохнула я, - кладите его мне на живот. Я придержу, а вы перевязывайте. Помните? Не прорежьте пуповину насквозь, усилие должно быть небольшим. Хорошо... еще раз, а теперь режьте, - прижимала я к себе скользкое, заходящееся криком тельце.
- Теперь возьмите его пеленкой – скользкий… Уложите на столик, оботрите теплой влажной тканью… Прижгите пупок настойкой, он будет орать – это нормально.
- Он уже орет, - дрожал голос Рауля.
- Это он мяукает, сейчас будет орать… это нормально – ему опять будет очень бооольно, - задыхалась я от повторных потуг – выходило место...
- Покажите мне эту штуку, Рауль, с мальчиком ничего не случится – прикройте и оставьте его пока. Я должна видеть – все вышло или будем выдавливать?
Этого не нужно было говорить. Он мягко осел, а потом и вообще откинулся спиной, стукнувшись головой о пол.
- Бл*дство, - прошипела я, не отводя взгляда от ребенка. А он потихоньку успокаивался. Открывал и закрывал ротик, будто жевал, таращил в потолок бегающие глаза… а потом уснул. Мерзнет или нет? – дергалась я. Хотя в комнате было жарко натоплено, даже слишком жарко по ощущениям.
Молодой отец очнулся, когда я уже осмотрела послед и отложила его в сторону. Отдыхала.
- Я прошу прощения… - раздалось с пола.
- Ничего страшного, - успокоила его я, - поднимайтесь, муж мой. Малыша нужно спеленать, а то он замерзнет. Мы с вами учились на чурбачке, вы помните… сможете. А потом оботрите меня, пожалуйста и подайте то зеркало с ручкой, нужно обследовать на предмет разрывов. Если что – придется вам шить… Рауль! Не вздумайте! Даже не пытайтесь! Вы справились, у вас способности! Еще ассистировать мне будете при полостных…
Бог миловал – мальчик был не слишком крупным и меня не порвал. Вскоре я лежала в своей постели обтертая влажными полотенцами и в чистой рубашке, с пеленкой между ног – классика! В кресле рядом сидел виконт и внимательно рассматривал сына, держа его на руках.
- Сейчас вы не увидите ничего – отечность тканей лица, неонатальная желтушка, цвет глаз пока неопределенный. Но кудри мои, безусловно. Положите его в колыбель, не стоит приучать к рукам, - я хотела, чтобы и он отдохнул. Нам обоим пришлось нелегко.
- Глаза мои, Мари… глаза будут черными.
- Ничего удивительного, если сын - в отца, - засыпала я, - Рауль… он слишком крупный для семи месяцев, показывать сейчас нельзя.
- Прятать тоже нельзя, Мари. В моих руках он будет достаточно маленьким. И укутан в одеяльце. Нужны свидетели. Завтра я представлю виконта жителям Ло.
- Хорошо… когда он проснется, будите и меня – приложим к груди.
Удивительное дело – психика. И психология. Роды бесконечно сблизили нас и настолько же сильно отдалили, как мужчину и женщину. Я опять не понимала, как отношусь к нему. Наверное, все же, как к любимому брату и еще соратнику по битве, которую мы выиграли вдвоём.
Вся моя нежность сейчас была направлена и доставалась крохотному виконту, к которому и его отец и Андрэ… обращались на «вы». Сюсюкали на «вы»… Прелесть какая!
Глава 26
Рауль имел титул виконта. Его старший брат был маркизом, а после смерти отца стал герцогом и графом.
Что касается старшего младенца мужского пола, то он с рождения имел право на титул на ступень ниже отцовского.
Изначально земельные владения служили показателем и доказательством титула. Но с некоторых пор титулы стали раздаваться королём легко и непринужденно, как плюшки. Заводились новые дворянские книги, а само дворянство стало удобным способом иметь привилегии. Хотя безусловное старшинство старых Домов не оспаривалось никогда и никем.
Со временем количество дворян сильно увеличилось, а владения, если они покупались или выделялись сыновьям, теперь могли нарекаться согласно титулу хозяина, а не наоборот. Пошла путаница и допуски…
- Простите меня, Рауль… а если коротко, то кто по факту наш сын? – стыдно, но я совсем потерялась во время подробного и, наверное, грамотного пояснения.
- Франсуа-Луи виконт Ло де Монбельяр.
Я помолчала, глядя на него – лицо расслабленно-довольное, как и всегда, когда он смотрит на сына. Куда-то делась сухая жесткость черт, которую я наблюдала в первую нашу встречу. Сейчас не только взгляд стал мягче, но и линии челюсти и скул выглядят не так напряженно. А в данный момент это лицо выражало еще и что-то похожее на гордость. И кто я буду, если испорчу такой момент? Который может послан ему откуда-то оттуда… свыше. И какая разница – Александр или Франсуа сопит и писается в люльке? Человеком бы вырос!
- Замечательное имя, спасибо, Рауль, - выдохнула я.
- Я давно о нем мечтал… - чуть потемнел он лицом, но сразу вернулся к теме: - Представление наследника прошло благополучно. Вначале я сказал, что вы отдыхаете после женских трудов и, поскольку младенец слаб, высказали желание кормить его самостоятельно – молока достаточно. Но я полагаю, что несколько женщин с младенцами на руках там… они рассчитывали на роль кормилицы. Но это неважно, что-то подсказывает мне, что мы с вами еще не раз нарушим традиции, - широко улыбался он, - и хорошо бы только в малом.
- И я на это надеюсь. А что было дальше? – осторожно переместила я на постели придавленную книгой и подвязанную брюшину.
- А дальше я огласил наследника, подняв его над головой, потом к нам подошли кюре, глава муниципалитета и его жена. Будет составлен документ и послан куда нужно. И знаете… я будто взглянул их глазами. Вы правы – пока что виконт выглядит не самым лучшим образом. Но у него сильные ноги и выдающаяся… мужская часть, - усмехаясь, отвел он взгляд.
- Со временем она примет нормальные размеры, у младенцев половые признаки действительно… затмевают собой всё остальное, - серьезно согласилась я.
Мужская тема чувствовалась скользкой по определению. И то, что он разрешил себе коснуться её хотя бы вот так - вскользь, уже говорило о большем, чем раньше,
