Однажды, в галактике Альдазар - Алиса Чернышова
Анжелика снова оценивающе глянула на череп. Тот смотрел в ответ единственной уцелевшей глазницей и не спешил давать подсказки ни по поводу своей личности, ни по поводу фундаментальных вопросов бытия.
Одна догадка у неё была, правда. Но настолько неприятная со многих точек зрения, что Анжелика предпочла бы её не озвучивать.
— Я всегда была плоха в азартных играх и угадайке.
— Уж кому бы говорить о везении и азартных играх, но не тебе! И тут ты тоже, мне кажется, угадала. Просто озвучивать не хочешь. Или нет?
— Возможно. Есть вещи, которые, раз озвучив, назад не заберёшь. Потому я предпочту, чтобы сказала ты, коль уж знаешь наверняка. Итак… Кто это, Эрос?
Она как-то ломко улыбнулась и отхлебнула пива.
— Позволь тебе представить Николая Самойлова. Собственной, так сказать, неповторимой (нет) персоной.
Анжелика поморщилась. Этого она, собственно, и опасалась… они все опасались.
— Что же. Это объясняет, откуда у мальчика с периферийной планеты могли появиться столь выраженные пси-способности. Лабораторными экспериментами над ребёнком это сложно оправдать: было много раз доказано, что после окончания эмбриогенеза повысить пси-способности искусственно можно не более чем на три-четыре показателя. Случаются, конечно, и среди людей со стандартной генетикой псионики третьего-четвёртого уровня, но чтобы выше… Я думала, кто-то из его родителей мог быть модификантом.
— Я тоже допускала, что это очередной неучтённый братишка милашки Егора, но нет, — Эрос, не отрываясь, смотрела на череп. — Очень похоже на то, что подлинный Коля Самойлов был одним из таких вот врождённых парадоксов. Стандартный человек без единой модификации, который выиграл в генетической лотерее пси-способности уровня четыре, примерно на полторы энергетические единицы.
— Немало, — тихо признала Анжелика. — Понятно, чем он заинтересовал лаборатории Волкова.
— Да, — Эрос медленно провела пальцем по черепу, очерчивая многочисленные трещины. — Не сам Коля, а его гены, по крайней мере. Когда эксперименты увенчались успехом, они сохранили материалы на будущее и перепродали ненужный уже оригинал в бордель. С его способностями, сама понимаешь, логичное решение. Должны были уничтожить, но это же Земной Союз. Ребята там весьма предприимчивые и не любят просто так тратить ресурсы; зато обожают продавать всякие интересные штучки из-под полы. Оружие, государственные разработки и гранты… отработанный лабораторный материал. Почему бы и нет? Бордель, как я понимаю, предлагал немало. Заведующий лаборатории был уверен, что мальчишка сгинет без следа. Но тот, кто потом выкупил Колю из борделя для своих игр, оказался не слишком осторожен. Я нашла его. И следы.
— Интересная история, — вздохнула Анжелика. — И что с воспоминаниями Нико? Пси-программирование?
— Интересный вопрос, — скривилась Эрос. — Похоже, всё же перенос.
— Невозможно.
— Правда?
Анжелика устало покачала головой:
— Этого не смогли добиться даже учёные Альдо, хотя целенаправленно пытались. Но клон — это всегда новая личность. Максимум, что остаётся от донора — так называемое “эхо”, которое в большинстве случаев не сильнее, например, пси-связи между однояйцевыми близнецами. Могли ли в Земном Союзе сделать то, что не удалось лучшим умам Альдо?
— А вот тут спорно, — пожала плечами Эрос. — Никогда не стоит просто так недооценивать потенциал ЗС, особенно их теневого рынка. И нельзя не признать, что в последние годы их уровень работы с ментальной стороной значительно повысился. Опять же, иногда везёт даже дуракам — а Волков для своих игр нашёл действительно хороших учёных.
Анжелика потёрла переносицу.
Значит, худшие их опасения всё же оправдались.
— Значит, клон получил воспоминания оригинала.
— Часть так точно. Что-то, возможно, было доработано с помощью пси-программирования, но основа определённо сохранилась.
— Как они это сделали?
— Не знаю. Мы ищем, — ответила Эрос сухо. — Сама понимаешь, что нам жизненно важно заполучить эту технологию. Пока что предполагаем, что он может быть синтетиком, но не знаем большего.
Анжелика устало прикрыла глаза. Голова болела.
Перенос воспоминаний в клон… Бессмертие или страшная ошибка? Она ставила на второе.
— Держи меня в курсе, — попросила она.
— Само собой. Но в связи со всем вышеперечисленным у меня к тебе вопрос.
О, Анжелика догадывалась.
— Какой же?
— Ну, если я должна озвучивать сегодня прямо всё, то изволь. Сказать ему или не сказать?
2
Анжелика медленно кивнула и, откинувшись на спинку кресла, принялась крутить в руке бокал.
Хотела бы она знать ответ. Ох, как бы она хотела знать ответы…
Её всегда окружало много вопросов. На самом деле, конечно, ничего нового в этом не было никогда: врачи и учёные, работающие в смежных с инновациями сферах, постоянно сталкиваются с сопротивлением более консервативных, подверженных предубеждениям или страхам слоёв населения. Например, мать Анжелики ещё застала время, когда люди вполне серьёзно верили, что ГМО-культуры чем-то отличаются от прочих культур. И невообразимо вредны для организма. Или, что уж далеко ходить и копаться в истории, если люди за столетия не то чтобы сильно в этом смысле поменялись? Взять хоть движение “за чистоту”, особенно популярное в ЗС и запрещающее своим адептам все генетические модификации, в том числе — лечебные. По мнению “чистых”, человек должен жить ту жизнь, что дана ему судьбой/богом в вариациях именований/зелёными человечками/нужное подчеркнуть. Адепты движения не сходились тут во мнениях по поводу того, кто там чего человекам дарует. Едины они, однако, в идее, что вмешиваться в этот дар ну никак нельзя.
И вроде бы каждый человек имеет право страдать ерундой по-своему, но порой это оборачивалось самым настоящим противостоянием с медиками. Особенно в вопросах детей. Адепты “чистоты” скрывали беременность, выковыривали медицинские чипы, игнорировали вызовы в медцентры… Анжелике было не понять, в чём тут удовольствие — самостоятельно отнять у своего ребёнка шанс прожить подольше или обречь его всю жизнь страдать от генетического заболевания.
Но люди странные. Все, без исключения. И они имеют право выбирать, во что верить. Только вот где именно должна пролегать граница между вмешательством и невмешательством, верой и научным подходом, уважением к личным границам и обоснованным вмешательством… или вот травмирующей правдой и молчанием — это вечный гамлетовский вопрос в стиле модерн. Тот
