Подарок от Купидона. Ничего, позже поблагодаришь! - Франциска Вудворт
Нам необходимо подтвердить брак, чтобы получить больше свободы. Хотя бы на то, чтобы побыть в одиночестве, когда это так необходимо.
Не раздумывая, я подошел и сел на постель. Алиса лежала спиной ко мне, но когда матрас прогнулся, ее плечи напряглись. Она вся словно сжалась. Не спит. Я откинул край одеяла и лег к ней, сразу обнимая. Впервые вот так, без меча между нами и одеял между нашими телами. Думал, тут же возмущенно взовьется, но нет.
Лишь злое:
– Я говорю «нет». И даже если сплю и не могу остановить – это тоже «нет»!
Напряженная, обиженная, загнанная в угол. В который раз я проклял безысходную ситуацию, заложниками которой мы оказались.
– Это можно сделать быстро. И клянусь, я больше не потревожу против воли.
– Пфф! – фыркнула она и завозилась, разворачиваясь ко мне: – А если я не хочу быстро? – спросила разъяренно. – Если я хочу с чувством, с толком, с расстановкой, наслаждаясь каждым мгновением?
И, чтобы у меня не возникло пустых надежд, тут же припечатала, приподнявшись и нависая надо мной:
– С мужчиной, которого выберу сама!!!
Я смотрел в ее глаза и понимал, что не могу. Несмотря на все проклятые обстоятельства, что вынуждают к этому. Не могу. И не хочу так. Она меня никогда за это не простит. Даже если потом все сложится, эта ночь всегда будет стоять между нами. Лучше бы она не была девственницей. Первая ночь врезается в память на всю жизнь.
– С первой частью полностью согласен, а насчет второй даже не обольщайся! Я подожду, пока ты выберешь меня. Ложись спать и не искушай. Проверим, как ночь в объятиях подействует на татуировки.
Из нее словно весь воздух выпустили. В глазах неверие и растерянность.
– А утром поцелуи, – решил я ковать железо, пока горячо, ставя ее перед фактом. И добавил, проверяя на прочность ее терпение и свою выдержку: – Много поцелуев. А потом посмотрим, сколько в запасе времени нам это даст. Согласна?
– Д-да.
Первое неуверенное «да» от моей жены, но это уже хоть что-то. Порадовало, что, чуть помедлив, она легла обратно в мои объятия.
– Я еду с тобой?
Интересно, она заметила, что невольно перешла на ты? Мое ответное «д-да» было не менее неуверенное, чем у нее. Я понимал, что это безумие. Но также понимал, что, победив в развязанной войне, проиграю ее на семейном фронте.
– И правильно! Пусть видят, что ты уверен в своих силах и не боишься мятежников, раз даже жену с собой взял.
Кое-кто воспрянул духом и обрел уверенность. Она заерзала, устраиваясь у меня под боком поудобнее, словно боевой котенок.
– Спи, воинственная моя…
Я крепче прижал ее к себе. Слово «моя» приятно отозвалось в душе. Действительно моя, от макушки до кончиков ногтей, она так идеально вписывается в изгибы моего тела. Со всем своим упрямым характером и острым язычком.
Месяц спустя Алиса
Меня разбудили легкие поглаживания и поцелуи. Не желая просыпаться, запрокинула голову, подставляя губы. Только у супруга утром с точностью были проблемы, он покрывал поцелуями нос, щеки, глаза, подбородок, краешки губ, но не более того.
– Надеюсь, королевские лучники по утрам стреляют более точно, чем ты целуешь, – пробормотала я.
– Язва! – наградили меня комплиментом и накрыли наконец губы своими, даря полноценный поцелуй. Одновременно с этим его рука прошлась от груди до бедра, забираясь под задравшийся подол рубашки и добираясь до кожи.
– Ти-и-им! – выдохнула ему в губы, и, надеюсь, это звучало протестом, а не чистым стоном удовольствия.
– Ты с ума меня сводишь!
– Не я, а второй месяц воздержания тебе крышу сносит, – возразила, не открывая глаз.
И мне заодно. Не думала, что отказывая ему в брачной ночи, придется добровольно дать доступ к телу. Спали мы в обнимку, и поцелуи были утром, днем и вечером, когда выпадала возможность. Таким образом, мы могли около десяти часов провести порознь, ну и еще два, пока боль от татуировок постепенно нарастала.
Я осознавала, что он планомерно приручает меня к себе, к своим рукам, ласкам, незаметно позволяя себе раз за разом чуть больше. Обоюдное желание нарастало так же неотвратимо, как прилив, и я гнала мысли о том, что однажды его волна захлестнет нас, заставив забыть обо всем. И тогда Тим не сможет сдержаться, а я в порыве страсти забуду о страхе сделать наш брак необратимым.
Окончательно забить на все и сдаться не позволяли упрямство и гордость. Предаться любви все же хотелось с мужчиной, которому я интересна сама по себе и которому нравлюсь. Между нами же речи о чувствах не шло, да я бы и не поверила его словам после всех колких замечаний в мой адрес. И что получается в сухом остатке? Чисто физиология. У него вынужденное воздержание, а при таком раскладе на любую половозрелую особь женского пола стойку сделаешь. Я же хоть и девственница, но не железная ведь. Тело реагирует, когда его целуют и ласкают, и от этого никуда не деться.
За свое более чем правдивое замечание я получила укус за подбородок, властный поцелуй в губы и обещание вернуться и разобраться в этом вопросе подробно. С чувством, с толком, с расстановкой. Никуда не спеша.
Зараза! Припомнил мои же слова.
– Уже уходишь? У вас же встреча назначена в обед.
– Хотим еще раз проверить местность, чтобы не было засады. Если переговоры о сдаче пройдут успешно, мы скоро вернемся домой.
– Угу… – неопределенно хмыкнула я. Мне хоть и поднадоело мотаться в походе без нормальных удобств, но возвращаться во дворец не сильно хотелось. Здесь была свобода, а там правила, этикет, обязанности.
Меня еще раз крепко поцеловали, сжав в объятиях, и нехотя отпустили.
Король поднялся с ложа. Утренний свежий воздух тут же проник под одеяло, заставив меня поежиться и плотнее укутаться, сохраняя тепло. Но без горячего тела Тима все равно стало зябко.
Приоткрыла глаза, наблюдая, как он достает из сундука одежду. Вспомнилась наша первая встреча. Казалось, с того времени море воды утекло.
«Ну да, сейчас он не возмущается, что за женщина в его постели», – хмыкнула про себя, следя, как супруг по-военному быстро одевается.
– Не смотри на меня так, иначе я никуда не уйду, – поймал он меня за подглядыванием.
Сердце неожиданно сжалось. Захотелось его удержать рядом с собой, в постели без
