Во славу человечности! (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

Девушки принялись ощупывать Аню, а та даже не смогла проснуться, хотя чувствовала, что её кто-то ворочает, раздевает и этот кто-то мог быть опасным, но не хватало сил вырваться из сна. Она очень устала и слишком всё безразлично. Эмоции, связанные с лейнами, опустошили её.

Утром разгорелся скандал. Данияра и Марьяша заявили, что они сами будут готовить еду для своей госпожи. Ция в это время сторожила Аню. Никакое давление авторитетом, силой зверя не действовали на помощниц королевы, а когда дело дошло до вожака, то Данияра, уединившись с ним в рабочей комнате, доложила о своих подозрениях.

— Этого не может быть, — неприязненно ответил Гор.

— Ещё три-четыре дня — и наша правительница уже не встала бы с постели. Вы разве не помните её, какая она была, когда вы забирали её? Подвижная, быстрая, ловкая, с острым взглядом, сообразительная и активная. Сейчас это всего лишь тень.

— Любое отравление несёт в себе болезнь, и мы чуем её.

— Послушайте, это доказывает лишь то, что травит оборотень и он знает, чем надо пользоваться, чтобы его собратья не почуяли неладное.

Человечка Анны была права! Она вслух высказала подозрения, что охватили его при виде гостьи.

Гор негодовал: он привёз в дом ту, что интересна ему — и не смог сохранить! В доме, где знаком каждый кирпич, где берегут тишину и покой, притаилась смерть?! Отчаянно не хочется в это верить! Но он видит, что Анна изменилась. Он заподозрил и, ничего не учуяв, не поверил себе, повторяя всё то, что говорят все. А человечкам плевать на все уверения, может это быть или не может, они видят неладное и требуют действий!

— Делайте то, что считаете нужным, но если она умрёт, то умрёте вы все.

Данияра зло посмотрела на него:

— Не буду благодарить за предоставленную свободу действий, не за что. По замку гуляет отравитель, а виноваты мы?

Она сердито развернулась и ушла. Некогда ей смотреть на выпирающие клыки и растущие когти! Привык пугать своих, а она насмотрелась уже на несдержанных, излишне самоуверенных властителей-мальчишек!

С того дня девчонки неотлучны были при Ане. Они бы не справлялись со взятыми на себя обязательствами, если бы сама правительница не помогала бы им. Проснувшись чуть позже, чем обычно, Аня выслушала Данияру.

— Даже не знаю, что сказать. Всё происходит медленно и кажется естественным, я думала, что просто подавлена. Последнее время склонялась к какой-то сложной болезни, но все уверяют, что я здорова и приходится думать, что все мои проблемы здесь, — девушка постучала по голове.

Аня немного помолчала и добавила:

— Я как-то пыталась размышлять, не травят ли меня, но я ем абсолютно то же, что все. Я шаг за шагом вспоминала, что тяну в рот, но вынуждена признать, что подозрения мои надуманы.

И всё же помощницы были убедительны, да и для Ани поверить, что она отравлена, а не больна какой-то таинственной болезнью, была надежда на возвращение себя к прошлой жизни, поэтому она помогала девчонкам во всех хлопотах, которые они взяли на себя. Вся сложность была в том, что впрок они ничего не готовили, боясь, что отраву могут подсыпать в оставленную еду. Через неделю Аня обратила внимание, что слабость и вялость ушли, а ей хочется размяться.

— Госпожа, я не лекарь, но думаю, надо бы пропить вам травы, которые разгоняют кровь. Я их пью раз в год, знаю состав хорошо.

Семич следил за всеми действиями человечек и первым заметил, что Аня оживает. Теперь для него было делом чести приглядывать за ней и за теми, кто крутится возле неё. Он корил себя, что обманулся и не среагировал вовремя на недуг.

Для Гора возвращение девушки к прежнему состоянию послужило прямым доказательством того, что её помощницы были правы. Но как узнать, какую использовали отраву, как её незаметно скармливали, и кто?

Человечки занялись не только едой, но они перетряхнули всё бельё в её комнате, всё сами перестирали, отныне никого не пускали внутрь, чтобы убираться. Полная изоляция — и результат не заставил себя ждать. Они даже забраковали свечи и пару дней сидели в темноте, пока сами не изготовили новые.

Впрочем, Аня — не единственная его проблема. Черена пришлось послать в города на побережье, чтобы он там присмотрелся к главе клана и сместил его, если подтвердиться заговор.

Семича тоже хотелось отослать работать, чтобы не крутился возле его гостьи, но поганые мысли, что, может, ей хорошо с ним и она будет расстроена его отсылкой, останавливали Гора. Но чаще он злился и думал:

«Хочет Семича? Пусть забирает! Он ни к чему её принуждать не станет! Живёт рядом и даже не зайдёт к нему! Только и знает, что прогуливаться под ручку с этим боровом, а когда-то намекала, что это интимный жест. Наверное, не хочет его видеть, потому что замок для неё чуть не оказался смертельной ловушкой, может, даже думает, что он специально!»

Гор обижался, ревновал и хмурился, когда случайно встречал Аню.

— Семич, чего альфа сердится?

— Мало приятного узнать, что по замку бродит отравитель и не знаешь, кого подозревать. Он хотел избавиться от всех, но где гарантии, что новый персонал будет для вас безопасен? Переезжайте ко мне! У меня замок меньше, но он уютнее, а какой сад вокруг! — принялся ворковать оборотень, мягко поглаживая её ручку. — Анна, вы же видите, как я к вам отношусь? Вы никогда ни в чём не будете нуждаться! Я буду беречь вас, выполнять все ваши желания, прихоти, даже глупости! Просто желайте хоть что-то — и я всё исполню!

— Семич, милый, замечательный Семич, я не сама по себе, у меня за плечами целый народ! Лейны приближаются, мне надо бы поговорить с вожаком, а он всё время не в настроении и колюч. На ваше предложение вы знаете ответ: ничего не изменилось, будете настаивать — поссоримся.

Аня встала перед ним, провела ладонью по плечу и ласково продолжила:

— Я знаю, вы устали, вас измучило одиночество, но я не принесу вам счастья в том виде, что думаете вы. Подождите, быть может, больше вам никогда не придётся ездить и усмирять бунтующие кланы! Вы так долго ждали, потерпите ещё, и я убеждена: вы встретите именно ту, что предназначена только вам. А я, если Гор позволит, буду менять жизнь всего вашего государства и буду счастлива, если вы не откажете мне в помощи.

Взгляд Семича заледенел, а Аня чуть толкнула его кулачком:

— Никогда и никого я не посылала в качестве усмирителя бунтов! Не хотят сотрудничать — не надо. Я веду сражения, но это ближе к состязаниям, без крови и трагедий. Я показываю, что шагать со мной в ногу — это лучшая жизнь, но никогда не загоняю в угол противника, не оставляю его без всяких шансов. Если кто-то не согласен со мной, значит, не пришло время и я не подготовила необходимые условия.

Семич слушал внимательно, такая спокойная и терпеливая позиция была ему внове, но он знает, что у Ани всё получалось. Она иногда говорила: тише едешь, дальше будешь. Эти слова были не совсем понятны ему, пока она сейчас не рассказала, как действует.

— Я всегда буду оберегать и помогать вам.

За приобнявшей Семича Аней наблюдали из окна Гор и Чарна.

— Они всегда вместе. Она не даёт ему согласия на брак, но ей его внимание приятно, — тихо комментировала женщина, чутко следя за реакцией вожака.

Его когти оставляют борозды в камне, он дышит, словно готовится к бою, но слушает. Подтверждение каждому обронённому Чарной слову он видит своими глазами. К тому же, Чарна не стала бы врать. Она всегда в первую очередь блюдёт интересы хозяина замка, ведь это её дом, другого у неё нет. Единственная подруга матери, последняя ниточка, связывающая его с прошлым.

— Почему она не уезжает с ним? — выдавил из себя Гор.

— Она не дура, — немного небрежно бросила Чарна, — правительнице под стать только вожак.

— Она не приходит ко мне, хотя я показал, что приму её, — в этот момент он забыл, что его долго не было, что Анна едва отходит от края бездны, куда её кто-то толкал.

Гор видел только то, что она обнимает другого, с нежностью смотрит на него и принимает его защиту. Лучше выставить её из замка! Пусть убирается к Семичу!