Дарья Кузнецова - Симфония для пяти струн (СИ)
— Да он погиб, давно уже. Какой-то неудачный эксперимент, я особо не вдавался. Учитывая, что он был не меньшим фанатиком до работы, чем матушка, но, в отличие от её безобидных пациентов, занимался созданием боевых гармоний, удивляет скорее не его гибель, а тот факт, что он очень долго протянул для его отношения к жизни, — иронично отозвался творец.
— Как ты так спокойно говоришь об этом? — вздохнула подруга.
— Ну, так пятнадцать лет почти прошло! Сначала, понятно, тяжело было. А сейчас привык уже, — растерянно пожал плечами доктор.
— Я как представлю только, что с родителями что-то случилось, уже разреветься готова, — качнула головой Оли. — Хоть и не вижу их иногда месяцами, но достаточно осознавать — они есть. Боюсь даже представить, что сейчас чувствует бедняжка Ау!
— Не надо так за меня переживать, — улыбнулась я, — я чувствую себя хорошо. Что до отца… Мы с ним никогда не были близки. А теперь вот выясняется, что я его совсем не знала. Конечно, я чувствую огромное сожаление, и, когда думаю о нём, мне становится грустно. Но не сказала бы, что это меня убивает. Страшит потеря дорогих сердцу людей. Тебя, Карта. Но мамы мне не хватает гораздо больше, чем его; я, наверное, привыкла уже к этому состоянию — что хочется, чтобы мама была рядом.
— Ну, наверное, — неуверенно протянула она. — Некоторые вон вообще без родителей обходятся, — хмыкнула Олея, задумчиво разглядывая нас с Алем. Потом вдруг мордашка её приобрела насмешливо-хитрое выражение, какое означало задуманную пакость, и девушка ткнула локотком сидящего рядом Сарка. — Как думаешь, а из Карта получится хороший папочка?
— Оли! — возмущённо воскликнула я, чувствуя, что начинаю неудержимо краснеть. Хотя меня, в общем-то, никто пока и не трогал. Ох, лучше бы не высовывалась! Но не сдержалась, за что тут же и получила.
— Ой, за тебя-то я спокойна, из тебя мамочка хорошая получится, — беспечно отмахнулась эта ехидна. Я поняла, что ещё немного — и из ушей моих пойдёт пар. — Но больше всего мне интересно, что будут представлять из себя ваши дети, — захихикала она. — Сарк, вот скажи, как доктор…
— Оли! — рявкнула я. — Оставь в покое моих гипотетических детей, которых ещё, может, и не будет!
— Почему? — растерянно уточнили хором мужчины.
— Потому что я вот прямо сейчас провалюсь в Хаос от стыда! — прошипела я, шаря вокруг рукой в поисках чего-нибудь тяжёлого. — Но сначала отправлю туда всех присутствующих!
— Ау, не буянь, — насмешливо хмыкнул Аль, крепко сгребая меня в охапку поверх локтей. — Насчёт детей не знаю, а в Хаосе тебе пока точно нечего делать, — уверенно сообщил он.
— Ладно, давайте сменим тему, — сжалился надо мной Сарк. — Вот когда дети появятся, тогда и узнаем. А пока, Карт, расскажи, что с тобой случилось-то вчера?
— Так Ау же…
— Версию Ау мы слышали, а теперь мне, может, интересно твою узнать!
Несмотря ни на что, «версия Карта» от моей мало отличалась. Разве что он был крайне скуп на подробности, больше акцентируя внимание на моём поведении. К счастью, за поспешность действий и чрезмерную откровенность не ругал. Зато чуть не в лицах описал мою попытку избить тара Айка, чем вновь вогнал меня в краску, хотя рассказывал с искренним восхищением.
За разговорами день склонился к вечеру. Все вновь перебрались на кухню, где Сарк немедленно занял место у плиты, параллельно развлекая нас байками о докторских буднях. Мы с Оли плюхнулись на ставшие привычными стулья; Аль не менее привычно навис надо мной, облокотившись о спинку стула.
— Ау, а можно очень бестактную просьбу личного характера? — весело поинтересовался хозяин дома, окинув взглядом нашу компанию.
— Мне уже страшно, но — говори. Постараюсь не ругаться, — вздохнула я.
— Ты при случае не могла бы подловить Карта и пощупать пониже спины на предмет наличия там шила? Ну, или чего-то подобного; должна же быть веская причина, почему он так избегает стульев! А то если я попытаюсь, это будет неприлично.
Мы с Оли переглянулись и одновременно фыркнули от смеха.
— Да почему избегаю? — растерянно хмыкнул следователь. — Нет там никакого шила, я бы заметил…
— Да? — ехидно переспросил Рамлен. — А что ж ты тогда ими — в смысле, стульями, — не пользуешься?
— Пользуюсь. Просто не люблю, — всё с той же растерянностью отозвался живой ветер. — Неудобно мне на них сидеть.
— Вот я и говорю. Значит, шило. Сам смотри, всё сходится — сидеть на твёрдом неудобно! На кресле сидеть можешь, если кресла нет — стоишь. Точно, шило!
— Ага, или геморрой, — с сарказмом продолжил неусидчивый следователь. — Сарк, уймись. Мне просто так удобнее!
— Ой, не верю я этому следователю!
— Ладно, хочешь заумное объяснение — получи и распишись, — не выдержал Аль. — У меня не получается расслабиться частично в той степени, в которой это нужно для сидения на стуле. Поэтому либо полная расслабленность в мягком удобном кресле, либо — стоять, в крайнем случае к чему-нибудь прислонившись, в постоянной готовности двигаться. Такая теория тебя устроит?
Рамлен покосился на друга с явным уважением.
— Уел, вопросов больше не имею, — хмыкнул доктор. — Ау, просьба отменяется, можешь не щупать.
— А вот против этого я как раз не возражал, — рассмеялся Карт.
Нет, определённо, с ними невозможно общаться! Вся жизнь — борьба за естественный цвет лица!
— Нет, определённо, влюблённость действует на нашего Аля просто магнетически, — с некоторой завистью в голосе пробормотал Раиль Амил, со вздохом откладывая изучаемые документы. Работать в такую погоду не хотелось категорически. В окно любопытно заглядывало солнце, отчаянно-голубое небо навевало мысли о завтраке на открытой веранде и прогулках на катере. — По-моему, он поставил себе целью наверстать все упущенные за годы работы опоздания.
— А ты не завидуй, — шикнула на коллегу Аера. — Тоже мне, специалисты по психологии коллег! Кто тут утверждал, что он девушками не интересуется? Просто оказалось, что он, в отличие от вас всех, терпеливо ждал Ту Единственную, — торжественно заключила она.
— А ты-то чего радуешься, не тебя же ждал, — флегматично хмыкнул Изал.
— Дурак ты, — обиженно проворчала девушка. — Вот нет бы за товарища порадоваться, что тот нашёл своё счастье! Астор, а она хорошенькая?
— Да, — со вздохом ответил молодой человек, понимая, что так просто от него не отстанут. — Ау — самое милое, доброе и светлое существо, какое я знаю.
— Вот про что я и говорю, — ещё больше обрадовалась девушка. — Уважаемые тары, а кто присвоил папку с неопознанными трупами? — задумчиво поинтересовалась она, отставляя на вытянутой руке какой-то лист бумаги и внимательно разглядывая его содержимое.
