Скандальная история старой девы - Анастасия Милославская
Орм зло глядит на женщину, но всё-таки отходит в сторону, но взгляда с нас не спускает.
Гадалка протягивает руку, предлагая мне вложить ладонь в её. Внутри звенит тревога, но я поступаю, как она просит. На удивление, ладони незнакомки мягкие, тёплые, её прикосновение успокаивает. Она сжимает мою руку и на миг прикрывает глаза.
– Соперница твоя, что нашла свою смерть в лесной могиле, навела на тебя и твоё дитя порчу, – задумчиво произносит она. – Но с её гибелью нить не оборвалась. Ты и твой ребёнок чисты.
Неужели она говорит о том, что этот треклятый камень показывал, якобы ребёнок не дракон? А я всё гадала, как так вышло…
– Разве моя соперница была чёрной ведьмой? – удивлённо спрашиваю я. – На неё это непохоже.
Образ Милы никак не вяжется с магией. Да и умерла она довольно глупо для колдуньи.
Острый взгляд женщины впивается в меня, а на её лице появляется тень страха:
– Не чёрной ведьмой, а служительницей, – понижает голос она. – А служила она той, чьё имя давно забыто. Той, кого Морена изгнала на заре времён. Леса хранят много тайн, милая лира, и не все из них добрые. Есть силы, что шепчутся в темноте, питаются завистью, злобой, болью. Служительницы таких сил не носят на лбу знаков, не кричат об этом на каждом углу. Они улыбаются и прячутся за шелковыми платьями, золотыми украшениями и прочей ничего не значащей ерундой.
Я чувствую, как холод ползёт по спине. Будто сквозняк коснулся души.
– Но Милу я знала с ранних лет... – выдыхаю я. – Она была глупой, заносчивой, высокомерной.
– Потому и опасной, – перебивает женщина. – Таким всегда горько живётся, счастливыми они не бывают. Слишком пустые, чтобы жить без зависти. А леса любят таких. Они шепчут им: «Ты недооценена. Тебе должны. Возьми своё.».
Мила умерла в лесу, и её явно убил волк, который не просто зверь.
Гадалка вдруг подаётся вперёд и касается рукой моего живота. Я не чувствую от неё угрозы, поэтому замираю.
– Близнецы, – вдруг улыбается она, и её глаза теплеют. – Мальчик и девочка. Мальчик сильный дракон…
Я счастливо улыбаюсь в ответ. Моё сердце вздрагивает, но уже не от страха – от удивления и странного, волнующего восторга.
Близнецы!
Как будто сама судьба, желая воздать за боль и потери, решила подарить мне больше, чем я осмеливалась бы попросить.
– Если мальчик дракон, а девочка? – выдыхаю я, с трудом веря, что не ослышалась.
Гадалка медленно отводит руку, её лицо становится задумчивым, почти торжественным.
– Она… нашей породы, нашей крови. Её сила будет иной. Не в крыльях, не в пламени.
Мурашки пробегают по коже, и я невольно глажу плоский живот, будто уже чувствую их обоих крошечных, живых, тёплых.
– Вы говорите, моя дочь будет ведьмой? – спрашиваю я.
– Если тебе нравится употреблять в отношении избранных Мореной это слово, то да. Береги своих детей, Анна, – произносит женщина, а затем отходит в сторону и исчезает в гудящей толпе, как будто её и не было вовсе.
Я всё думала это сын меня лечит, а оказывается у меня ещё и девчонка проказница! Почему я сразу не догадалась? Ей плевать на мамины ноги, стёртые в кровь, зато волосы должны быть в порядке. Отрастила мне гриву, которую приходится прятать, лишь бы я была красивой.
Вдруг понимаю, что заливисто смеюсь. Будто меня вдруг окутало счастьем. Оно тёплое, звонкое, настоящее.
– Лира Анна? – Орм касается моего плеча. – Что она вам сказала? Вы чего так радуетесь?
Я лишь пожимаю плечами, продолжая улыбаться:
– Ничего особенного, Орм. Ничего…
Лишь когда мы снова принимаемся идти по улочке, и Орм покупает мне сахарный леденец на палочке, я вдруг понимаю, что сейчас могла бы доказать Норду, что ребёнок, точнее оба малыша, от него. Только вот, нужно ли мне это?
Я немного размякла, но не обманулась до конца заботой военачальника. Я интересна ему. Наверное, он хочет меня из-за метки, вот и вьётся вокруг, иначе к чему это зелье, которое помогло вспомнить, и навязчивая помощь?
Если я расскажу про малышей, скорее всего он заберёт меня из земель безмужних вопреки местным законам, может быть, даже сделает женой, а не любовницей, ведь негоже, чтобы дети были рождены не в браке.
Возможно, он будет обходителен первые несколько месяцев, а потом продемонстрирует свои привычные замашки. А может будет нормальным ровно до того момента, пока наши интересы не войдут в конфронтацию, а это будет довольно скоро. И тогда он снова покажет свой жестокий и деспотичный драконий характер.
Нужно ли мне это? Жить с нелюбимым, жестоким и властным мужчиной, который привык подчинять? Определённо, нет. А если признаюсь, выбора не будет.
А теперь, зная прошлое, я чувствую себя куда увереннее.
Рагнар больше не винит меня в измене Анны, ведь он знает, что я иномирянка. Меня это полностью устраивает.
Настанет день, и я смогу стать свободной. Я помню, что была врачом. Кажется, терапевтом… В этом мире мои знания могли бы стать бесценными! Но я почти ничего не помню. Нужно найти способ вспомнить до конца, а не урывками. Может, поговорить с Великом? А может, Хаук смог бы снова научить меня? Я уверена, что меня нужно лишь подтолкнуть, и знания сами всплывут в голове.
Спустя полчаса мы находим наконец в толпе сначала Есю, а потом и Зоряну. Еся радуется моему наряду, как ребёнок, трогает платье, рассматривает ткань. Мои волосы, которые я так и не скрыла под чепцом, вызывают у неё настоящую бурю восторга.
Зоряна относится ко всему скорее насторожено. Мы с ней оставляем Есю на Орма, к их общей радости, и отходим в сторону.
– Не к добру это всё, – обеспокоенно говорит Зоряна, имея в виду моё платье и волосы.
– Я не могу противиться желаниям Норда, – опускаю голову я. – А волосы отросли из-за ребёнка.
– Тебя винить смысла нет, но Дарина использует всё против тебя.
Я киваю, давая понять, что осознаю это. Но поделать-то ничего не могу.
– Ты говорила с
