Практика по брачному контракту. Магия не пригодится! - Ольга Дмитриева
– Что это? – обеспокоенно спросила девушка.
– Планы изменились, – повторил ректор. – Ты останешься здесь.
Пока девушка изумленно хлопала ресницами, он продолжил:
– Если это ловушка, слишком опасно брать тебя с собой.
“В битву с таким противником”, – мысленно добавил он, но вслух ничего не сказал.
Лина обеспокоенно спросила:
– Но… Разве мне не опасно здесь оставаться?
– Оставлять тебя у Сьенны было еще опаснее, – пояснил Эдвин. – Если у наших врагов есть соглядатаи в городе, они уже в курсе, что ты приехала со мной. И если не найдут тебя в гостинице, одинокую и беззащитную, то и до заведения Сьенны доберутся. А здесь… Нежить пойдет с другой стороны, и там буду я. На тебе маскирующие чары и шестиклинный щит высшего уровня. Я вернусь, как только покончу с умертвиями и тем, кто приманил их.
Несколько мгновений он стоял, пристально глядя на лоб девушки. Но печать не проснулась, и ее ладони тоже не вспыхнули. Несмотря на явное волнение Лины. Наконец, девушка нехотя кивнула. Эдвин развернулся и пошел прочь в сторону церкви.
Насчет того, что служители наблюдают за борделями, ректор, конечно, погорячился. Если бы они оказались ближе, Лина и сама могла бы заметить леса вокруг здания. Церквушка стояла на ремонте уже десяток лет. Городу катастрофически не везло то с работниками, то с казной. Эдвин мысленно пообещал поставить градоначальнику ультиматум, чтобы ремонт завершился к новому году. А затем стало не до этого.
Поисковое заклинание толкнулось в ладонь, предупреждая – нежить впереди. И не только она. Действовать пришлось быстро. Контур нового заклинания вспыхнул и погас, впитываясь в камни. Эдвин проскользнул между двумя ветхими строениями и затаился. В ложе арбалета лежал болт с белым наконечником.
Умертвий оказалось пять. Белесые костлявые фигуры, закутанные в сизый туман вместо робы, брели по улице. Эдвин мог видеть их только магическим зрением. Противник постарался сделать своих слуг неприметными. На шее каждого висел скрывающий амулет на шнурке. Ректор дождался, пока первая тройка ступит на заклинание, и выстрелил. Белый наконечник вонзился в дальний край заклинания, второй болт он всадил в ближний конец, прежде чем умертвия успели понять, откуда идет опасность. Белый свет залил улицу, и Эдвин вылетел из подворотни.
Как и ожидалось, парочка оставшихся улепетывала со всех ног. Троицу тоже стоило добить. Но сначала нужно догнать… Точнее, сделать не совсем то, чего от него ждут. Эдвин вильнул в сторону и сквозь узкую щель между домами протиснулся на соседнюю улицу. Идти прямиком в ловушку он не собирался. Но как оказалось, враг знал его слишком хорошо.
Белая вспышка прорезала узкий проход. Эдвин успел выставить щит, но в тот же миг ощутил, что за его спиной смыкаются линии магической ловушки. Такая же сеть перегородила выход. А в нескольких шагах от него теперь стоял человек.
Магические фонари они зажгли одновременно. Щит бросал голубоватые отсветы на лицо Ричарда Юманса. От показного добродушия не осталось и следа. По его губам скользнула улыбка хищника.
– Все-таки это ты, – процедил Эдвин, продолжая удерживать щит и под его прикрытием выплетать сложное заклинание.
– Что поделать, – усмехнулся бывший однокурсник. – Девочка – ключ ко всему, что я желаю иметь. А ты стоишь на пути.
Удар они нанесли одновременно. Зеленоватая вспышка магии Эдвина сплелась с бледно-голубой Ричарда, и во все стороны брызнуло каменное крошево.
– Что в ней такого? Зачем она тебе? – спросил ректор, пытаясь потянуть время и едва шевеля пальцами. Еще немного…
– Ничего личного, Эд, – заверил Ричард. – Риспи хотят мести, а мой дядя – твои земли. Лисицы обещали мне все в обмен на твою супругу. Раз не хочешь отойти в сторону, сдохнешь первым.
Последняя линия заклинания встала на место, и Эдвин взмахнул руками, отправляя сложную магическую конструкцию в полет. Голубоватые линии превратились в тонкие стальные ветки, одетые шипами. Они разнесли в клочья защиту Ричарда и связали его по рукам и ногам.
– Вот так, — удовлетворенно выдохнул Эдвин. – Расскажешь о своих делах с риспи Лоуэллу. А потом и дядюшке твоему руки загребущие поотрываем.
Но в следущий миг ректор понял, что заклинание, прикрывающее выходы, и не думает распадаться. Вместо этого силовые линии начали потрескивать и его тело пронзила боль.
Глава 31.
Каждая минута без Эдвина казалась мне вечностью. Ни арбалет в руках, ни магический щит, ни куча навешанных на меня скрывающих заклинаний не успокаивали. Я ругала себя. Убеждала, что Эдвин силен. Что он справится. А я всего-навсего беспокойная влюбленная дурочка.
Но внутренний голос шептал, что если эта ловушка предназначена для ректора, то противник мог все хорошо рассчитать. А еще меня смутило, что Эдвин так и не сказал, чьих это рук дело. Я была уверена, что сам он это понял. Только со мной не пожелал делиться. Скорее всего, чтобы я не волновалась.
Но я волновалась и ничего не могла с этим поделать.
Когда жар внутри проснулся и начал постепенно нарастать, я не противилась. Позволила печати растечься пятно на лбу. Только поглубже надвинула капюшон и осторожно коснулась метки в виде язычка пламени. Сила внутри от этого как будто подросла. Всю свою жизнь я касалась печати только для того, чтобы ее спрятать. А теперь… гладила силу внутри, как котенка, и пыталась свыкнуться с мыслью, которую мне старательно внушала Амайя. Это часть меня. Моя сила, моя магия, мой огонь.
Когда на улице появилось хромое и ослабленное умертвие, я не медлила. Выстрелила из арбалета и сама удивилась, что попала. Когда белый свет погас, я не выдержала. Вышла из-под магического щита и бросилась вперед.
Жар внутри на мгновение стал нестерпимым. А затем произошло то же, что и в саду Люции. Слух обострился, мир наполнился шорохами. А еще у меня появилось странное чувство. Я будто видела, где шел Эдвин, и теперь бежала по висящему в воздухе следу своего фиктивного супруга.
Сначала я влетела в узкий проход между домами, и только потом сообразила, что нужно было посмотреть, что там происходит. Впрочем, так уж вышло, что никто из участников сцены, которую я застала, ничего мне сделать не мог.
Эдвин сидел на земле, вытянув руки в стороны. Его пальцы были сомкнуты на горле двух умертвий. Обе твари были изрядно потрепаны, но все равно дотягивались до ректора когтями. Правда, мучили ректора вовсе не
