Вельмата. Длинные тени - Алёна Моденская
Дед повернулся и окинул её внимательным взглядом с ног до головы.
— Ваша бабушка была вежливее и сообразительнее.
— У этого тоже крылья? — спросила Настя у Квиле, указывая на старикана.
— Скажи спасибо, что у него нет копыт и рогов.
— В общем-то, вы уже кое-что полезное сделали, — вздохнул дед, подпирая голову кулаком. — Давненько я света не видал.
— Так может, ещё что-то сделать? — ухватилась за ниточку Настя.
— Можно. — Старикан достал откуда-то старые счёты с погнутыми спицами. — Знаете, чего здесь точно не достаёт? Прощения. Этих, кто тут заперт, не простили. Потому им и нет хода наверх. И они тоже много кого не простили. Но раз уж вы изволили сюда явиться, то придётся, вам, милая барышня, взять эту ношу на себя.
Глава 28. Мертвые вдоль дорог
— Что я должна сделать? — шёпотом спросила Настя у Квиле, оборачиваясь на свет от пламени его волос, пока дедок возился с громадными счётами и что-то переставлял на конторке.
— Простить кого-нибудь, и побыстрее, а то наши свечки потухнут, и мы вообще можем отсюда не выбраться, — еле слышно процедил Квиле.
Старикан тем временем устроил счёты над низкой оплавленной толстой свечкой с обугленным фитилём и вопросительно посмотрел на Настю.
— Да вы серьёзно, что ли? — простонала Настя. Однако на неё так таращились, что пришлось собраться и спешно придумывать, кого бы простить. — Ну… э… о, училка. Которая меня в начальной школе терпеть не могла.
— Ты по-настоящему её прощай, — подсказал Квиле. — А то ничего не получится.
Настя сосредоточилась. Напомнила себе, что с их последней встречи с той учительницей прошло уже много лет. И вообще ей тоже досталось — дочка-проститутка, подумать только. Перед соседями объясняйся, перед коллегами стыдно. Ладно, пусть их ссоры останутся в прошлом. Нечего о них вспоминать и трепать себе нервы.
Стоило так подумать, как дед кивнул и с громким щелчком перекинул колёсико счётов на другую сторону. Оно выбило искру, так что стали видны проходы, ведущие в разные стороны от тоннеля.
Дедуля снова вопросительно посмотрел на Настю.
— Ещё нужно? — Настя почесала голову. — Так. Ну, допустим, диспетчерша, которая не приняла мой вызов, когда я сидела в подвале с Гошкой.
От воспоминания о Гошкином полуразложившемся трупе защипало глаза. И снова захотелось влепить затрещину той тётке, которая её обзывала наркоманкой по телефону, вместо того чтобы прислать кого-нибудь открыть подвал с той стороны. Настя собралась и напомнила себе, что это — дело прошлое. И может, ту тётку уже жизнь наказала.
Дед снова щёлкнул счётами. Снова выбилась искра, теперь поярче.
— Она потом сломала обе ноги, — пробубнил Квиле. — Диспетчерша.
Настя кивнула. Ладно, проехали. Кто там ещё?
— Тётя Римма, которая мои цветы по-тихому таскает, — щёлкнула пальцами Настя. — Примета такая есть, что растение надо обязательно украсть, чтобы оно хорошо росло. Я тёте Римме сама весной каких-нибудь черенков принесу, только бы не забыть.
Дед улыбнулся и снова перекинул косточку счётов. Теперь высекся целый фонтан искр.
— Ещё нужно? — спросила Настя, которую эта история уже начала утомлять.
Хорошо бы сейчас простить Сашку, но это слишком. Сложновато пока.
— Я хочу простить Викиных приятелей, — произнесла Настя, глядя в пустоту. — Её саму не могу. А они пусть катятся куда подальше.
Дед треснул косточкой счётов так сильно, что высек пламя, на миг осветившее все пещеры. От огонька чуть затеплился фитиль на его низкой свечке.
— Вот и отлично. — Старикан убрал счёты, подпёр щёку рукой и мечтательно уставился на едва мерцающий огонёк свечки. Не глядя на Настю, бросил через плечо: — Можешь забирать своего Сергомасова.
Поняв, что больше помощи от старикана не будет, Настя вытянула шею и просто позвала:
— Геннадий Сергомасов! Давайте с нами на выход!
— И поскорее, — шёпотом подсказал Квиле.
— И поскорее! — повторила Настя.
Из ответвления тоннеля вывалилось нечто, поковылявшее к Насте и Квиле. Когда существо приблизилось, Настю чуть не стошнило прямо на свои ботинки. От Геннадия осталось скрюченное создание, лысое, с перекрученными конечностями и фрагментами лица, пробитого огромными гвоздями.
Квиле подхватил его под локоть и грубо потащил наверх.
— Надеюсь, это он, — бормотала Настя, едва поспевая за попутчиками.
— Там разберёмся, — бросил Квиле, прибавляя шаг.
Почему-то ступеньки исчезли, и теперь идти нужно было по коридору с неровным полом. Но за одним из поворотов Настя радостно вскрикнула, потому что на полу тлела их свечка.
— Бери огарок и пошли! — приказал Квиле, волоком таща Сергомасова за собой.
Настя на бегу оторвала остаток свечки от пола, задула и побежала за Квиле, который своими птичьими лапами отбивал громкое цоканье по каменным полам. Спустя минут пять они остановились у развилки. Настя заглянула в оба коридора, один из тоннелей подсвечивался оранжевым.
— Туда! — указала Настя направо.
Снова пришлось поднимать свечку на бегу.
Ещё один огарок тлел, прикрепленный к стене. Другой пришлось подбирать, ступая по карнизу над пропастью. С каждой найденной свечкой рельеф становился всё сложнее, колдобина сменяла колдобину, ступени становились всё круче, их края — острее, потолки нависали всё ниже. Из-под ног катились мелкие камешки, а повороты появлялись и исчезали так неожиданно, что нужно было вовремя тормозить, чтобы не расшибиться об углы.
И свечные огарки тоже уменьшались. От некоторых уже оставались лишь фитильки, прилепленные к полу. Настя их уже не подбирала, а просто тушила подошвами.
Последний фитиль почти погас. Но до него оставалось ещё метров пятьдесят по каменному коридору. Впереди слабо мерцал лишь маленький огонёк, а за спинами по камню будто железо скребло.
— Это ещё что? — спросила Настя, запыхавшись от бега в зимней одежде.
Искорка гасла, пол превратился в сплошное скользко-ухабистое препятствие, как ледяные выбоины в морозную зиму. Тьма сгущалась, лязг гремел над головой, так что хотелось заткнуть уши.
Огонёк в последний раз дрогнул и погас. Где-то с грохотом завращались гигантские шестерёнки, заскрежетали цепи, и вниз полетела огромная решётка. Настя споткнулась и уже приготовилась больно удариться, но вдруг
