Останься в Вейзене - Анастасия Зарецкая

Наедине с собой я осталась ненадолго. Успела лишь прикрыть глаза, чувствуя, как баюкают меня сонные волны. Но на то, чтобы порядочно уснуть, времени у меня не осталось. Надо мной вдруг нависла тень, заслонив слабое сияние разноцветных ночных фонарей. Всё-таки существовали в академии источники света…

Тень простояла пару мгновений в молчании, потом упала на диван рядом со мной. И заметила, будто бы вовсе не обращаясь ко мне:

— Вот мы и получили доказательства к разгадке.

— Моей тайны? — я мгновенно распахнула глаза.

Гетбер смотрел на меня осторожно и ласково. Хотя выглядел неважно — взъерошенный, потрепанный. Ему и самому не мешало бы поспать.

— Твоей тайны, — Гетбер кивнул.

— Расскажешь?

— Мы договорились, что сегодняшним вечером дела не обсуждаем, — Гетбер пожал плечами.

— Мы договорились об этом, когда были в другом мире, — заметила я, — радостном и безоблачном.

Он хмыкнул и заметил:

— Настроение месту создают люди. Чем чаще ты будешь улыбаться, тем счастливее станет жить в этом мире. Вот и все правила.

Гетбер сцепил руки в замок и устремил взгляд вдаль. Он вдруг показался мне безгранично уставшим, и в сердце затрепетала привычная уже нежность. Впрочем… Сегодня, пожалуй, можно. Вряд ли я своими действиями сотворю что-то ещё более невероятное, с чем мы имели честь столкнуться этим вечером.

Так что я придвинулась к Гетберу поближе, прислонилась к его плечу.

Он тут же обнял меня за талию, уткнулся подбородком в волосы, сделал шумный вдох. Признался:

— Пеплом от тебя пахнет.

— Варя-разрушительница.

— Со мной-то всё понятно… — произнес Гетбер. — Моё презрение к самому себе обосновано. Но что насчет тебя? Ты-то почему так к себе жестока?

Я прикрыла глаза. Стало тихо и спокойно, и я решила — сейчас не время делиться своими личными драмами. Пожала плечами в надежде, что Гетбер почувствует это неловкое движение через одежду.

И всё-таки была мысль, которая никак не оставляла меня в тишине. Скрипела над ухом надоедливым комаром — пока не возьмешься за неё всерьез, не оставит попыток выпить из тебя всё спокойствие.

— Скажи только, знаешь ли ты, что с Ирмалиндой? В комнате её не было. И непохоже, чтобы она просто уехала в гости к сестре, потому что исчезли вещи.

— Если скажу, на утро ничего не останется. Запасись терпением.

— Почему?

Гетбер вздохнул:

— С ней всё хорошо. Теперь спи.

— Прямо здесь? — я мгновенно распахнула глаза. — На диване посреди коридора?

— Спать на моей кровати ты отказалась, — напомнил Гетбер. — Видимо, диван посреди коридора тебя всё-таки манил больше. Впрочем, — заметил он как бы мимоходом, — если бы ты согласилась, нашей загадке потребовалось бы больше времени для решения. Можно сказать, сработала твоё чутьё. Которое потащило тебя на остановку…

Умеет же нагнать таинственности. Лучше бы вообще ничего не говорил.

— Я теперь не усну. После таких интриг.

— Как знаешь, — заметил Гетбер. Откинулся на спинку дивана, утянув меня следом за собой, и прикрыл глаза. — Но я бы на твоём месте вздремнул. Завтра утром нам, и, в том числе, тебе, нужно будет отправиться на серьёзный разговор. Лучше бы к тому времени обрести способность здраво мыслить. А потом за покупками — вещей-то, как я понимаю, у тебя не осталось… Когда совершаешь покупки, надо тем более быть бодрым, иначе в сон начнёт клонить от такого нудного занятия.

Шутит всё… А казался взрослым солидным человеком…

И всё-таки спорить я не стала. Скинула ботинки и залезла на диван вместе с ногами. Ещё сильнее прижалась к Гетберу, склонила в его сторону колени. Гетбер ненадолго отодвинул меня от себя, но лишь чтобы снять плащ. Накрыл нас, как одеялом, и я погрузилась в забытье, окруженная его запахом.

— Видишь, — шепнул Гетбер мне на ухо, — всё-таки суждено было нам провести эту ночь рядом.

— Конечно, — пробормотала я в ответ, — уйдёшь от такого… нудного…

Не знаю, когда уснул Гетбер, но проснулась я первой. И осторожно сняла с себя его руку, которая, по всей видимости, оставалась недвижимой целую ночь… Утро было ранним, за окном едва начинало дребезжать солнце. Оно же, видимо, меня и разбудило. Ну и хорошо, что не студент, который решил заглянуть в этот укромный уголок — иначе было бы, что обсуждать всю грядущую неделю.

И все-таки делать-то что-то надо.

Гетбер, конечно, хорош — наговорил про многообещающий разговор, а сам спит. Так, конечно, не пойдёт. Вот не надо было ему вчера меня встречать или, на худой конец, звать на ужин, спал бы сейчас в собственной квартире и не знал печали.

Так что в своих неудачах он сам виноват.

— Гетбер, — произнесла я тихо.

Он вернулся в сознание, будто только и ждал, пока я его позову. А-то и вовсе не спал, наблюдал за мной из-под ресниц.

— Доброе утро, Варя, — прошептал он. И улыбнулся совершенно бессовестным образом.

— Когда мы поедем? — Мне на месте совсем не сиделось.

Гетбер взглянул на меня недоуменно, будто слышал про поездку впервые. Видимо, всё-таки он спал по-настоящему, не притворялся… Впрочем, соображал Гетбер быстро, за это его можно похвалить. Не прошло и пары секунд, как он ответил:

— Как только встретимся с Ферр.

— Ты думаешь, она знает, где нас искать?

Гетбер вздохнул и пообещал:

— Мы найдём её сами. Покараулим по кабинету — она обязательно споткнётся о нас, ничтожных, когда соизволит прийти на работу.

— А с кем мы будем говорить? — продолжала допрос я.

— Я думал, ты уже догадалась… Чистая, светлая душа, — он покачал головой. Попробуй пойми, комплимент это или оскорбление. — Но раз нет, то узнаешь на месте.

Умывались мы в уборной такой холодной водой, будто её поставляли в академию прямиком из колодца. Я попыталась привести в порядок волосы, но у спутанной копны на моей голове были на этот счёт свои планы. Так я просто собрала их в один пучок — благо, резинку для волос ношу на запястье вот уже лет пятнадцать.

Из зеркала на меня смотрело уставшее, будто пеплом покрытое лицо, круги под глазами напоминали лесные озера. Одежда измялась, да и, будем честны, её давно следовало заменить на новую, ибо чего это платье только не успело увидеть: и танцы, и пожары…

Но всё-таки было во взгляде нечто — будто одна из вчерашних искорок отделилась от общей массы и приютилась внутри меня. И теперь отсвечивает ласково, не давая о себе побыть.

Кем бы ни был тот маг,