Магия взбесившихся дверей - Зинаида Владимировна Гаврик
– Почему? – еле слышно выдохнула я.
– Что почему?
– Почему… именно я?
На что-то более осмысленное меня не хватило.
Мне хотелось уточнить, почему он выбрал меня, почему я так ему нужна, почему он чувствует ко мне всё это и почему столько лет, а точнее, с самого детства продолжал за мной присматривать, нёс эту ношу и при этом не возненавидел меня? Но говорить было очень трудно, а сосредоточиться ещё труднее.
Однако он понял. Как понял и то, насколько важно мне услышать ответ прямо сейчас.
– Я бы сказал, что люблю тебя, но мне кажется, этого недостаточно, чтобы описать мои чувства. – Он сообщил это так просто и спокойно, что мне стало страшно. Он произнёс это как истину, с которой не то чтобы давно смирился, но даже никогда и не рассматривал другого пути.
– Но… как можно любить столько лет, с самого детства? – шепнула я, поражённая его словами до глубины души. – Это невозможно, ненормально…
– Может, потому, что я ошибка? Дитя демона и блуждающей не должно было выжить. Обычно такие дети даже не рождаются. Но я каким-то образом выжил. И первое, что мне пришлось усвоить в очень раннем возрасте – я не такой, как остальные. Другие дети очень боялись меня. Стоило мне появиться, как они убегали с воплями. Моя тёмная аура повергала их в ужас, а скрывать её я научился не сразу. Я решил, что находиться рядом со мной невыносимо, и никому, кроме родителей, я не нужен и вряд ли когда-то буду нужен. Но тут появилась ты. Твои родители пришли в гости к моим. Ты увидела, что я сижу в песочнице совсем один, и очень обрадовалась. Не знаю, что происходило в твоей голове, но ты сказала маме: “Можно, я возьму этого мальчика себе, пока его другие не забрали?”
– Жуть какая! – содрогнулась я.
– Это было самое приятное из всего, что я слышал. И в тот же момент я подумал, что буду твоим, что бы ни случилось. И знаешь что? – Его глаза полыхнули, а губы искривились в усмешке, от которой что-то сладко и тревожно заныло внутри. – За всё это время я ни на миг не пожелал изменить это решение.
– Но в моём воспоминании я кричала на тебя и требовала перестать меня преследовать…
– Да, кричала. – Усмешка стала шире. – Ты отталкивала меня, а потом ругала за то, что отсутствовал так долго, кормила с ложечки своим мороженым и сердилась, если я не ел.
– Боже, я была настоящим тираном!
Он приподнял меня за подбородок и веско, жёстко произнёс:
– Может, и была. Но мне это нравилось больше всего на свете.
Я вдруг поняла, что не могу из себя выдавить ни слова. Все остальные вопросы просто выпали у меня из головы.
Его прикосновение вызвало какой-то взрыв ощущений внутри меня. А осознание того, что он видит и прекрасно понимает, насколько остро на него реагирует моё тело, только ухудшило дело.
Он убрал пальцы не сразу – сначала медленно, чувствительно погладил кожу, не выпуская меня при этом из ловушки своего жутковатого и завораживающего взгляда.
Я затаила дыхание и замерла, оглушённая ощущениями.
Глава 50
Я не заметила, в какой момент исчез шарик – видимо, малыш окончательно убедился, что мне ничего не грозит, и деликатно решил оставить нас наедине.
Наверное, следовало остановить всё это. Как бы там ни было, я ещё не разобралась до конца со своими чувствами к Дэйму. И вроде бы мы действительно были знакомы с детства, но память ко мне ещё не вернулась, и по факту я, а точнее, современная я, а не я из далёкого прошлого, встретила его совсем недавно. По-хорошему, следовало сначала пообщаться, выяснить, что творится у него внутри, прислушаться к собственным чувствам и понять, что я испытываю к нему и могу ли вообще ответить ему взаимностью.
Кидаться с головой в омут – это самое неразумное, что можно было сейчас сделать.
Но что-то во мне откликнулось на его близость сразу же, моментально. Видимо, это та моя часть, которая давно знала Дэйма, помнила о крепкой привязанности к нему и скучала все эти годы. Именно эта часть не позволяла мне активно и настойчиво попросить ректора о замене куратора, наотрез отказавшись от Дэйма, даже тогда, когда я подозревала его во всех грехах.
Именно она заставила меня провести дополнительную проверку сегодня ночью, хотя разумнее всего было просто открыть дверь в кабинет ректора и сообщить Дорфонту о том, что Дэйм может быть прислужником Тантарры. Но нет. Я до последнего искала другие варианты, так и не осознавая до конца, что именно мной движет.
Только сейчас я вдруг поняла, почему все эти годы ощущала странную пустоту внутри, даже в те моменты, когда чему-то радовалась. Мне казалось, что дело в отсутствии родителей. Но вот сейчас, когда последний барьер отчуждения пал между мной и Дэймом, эта сосущая пустота вдруг оказалась заполнена в один миг.
Впрочем, если бы я и захотела в этот момент вдруг повернуть назад, было уже поздно. В глазах Дэйма я увидела это. Он больше не боролся с собой, поскольку этот бой был проигран.
Я размахнулась и изо всех сил ударила его в плечо.
– Ну и зачем? – спросил он со страшным спокойствием, которое бывает за миг до взрыва.
От этого его голоса я вся покрылась мурашками с ног до головы, но всё же нашла в себе силы ответить:
– Ты говорил, что не стоит тебя дразнить, ведь мой гнев опьяняет тебя и заставляет терять контроль. Так вот – я тебя дразню.
Миг молчания. Взгляд глаза в глаза. Он понял.
Его усмешка заставила меня подавиться дыханием. Бог мой, он же и в самом деле совершенно себя не контролирует… В его глазах уже нет разумности – лишь что-то дикое, первобытное. Это глаза демона… И этот демон желал меня настолько сильно, что от его взгляда, казалось, кровь вскипала в жилах.
Дэйм рывком снял футболку, обнажив мощное рельефное тело, сплошь оплетённое татуировками.
Я судорожно сглотнула, ощущая, как жарко вдруг стало в комнате. Совершенно нечем дышать, будто горячей петлёй стянуло горло! Во рту моментально пересохло.
От странного волнения, тугим жгутом свернувшегося внутри, тревожно и сладковато свело живот.
А в следующий миг Дэйм дёрнул
