Про две жизни и одну смерть (СИ) - Пряхина Ольга

— Заткнись, — с брезгливостью велела Регина и схватила ближайшую миску с лапшой.

Гера тоже взяла одну, сказала быстрое «спасибо» и начала есть.

Братья негромко переговаривались о планах на день, Регина следила за ними, как тюремщица за преступниками, а Гера просто ела и старалась не думать, какой счет ей выставят за такую обходительность. Потом, все потом. Она еще с прошлой проблемой не разобралась.

В своей жизни Гера так и не научилась делать три вещи: пить в меру, держать рот на замке и признавать свои ошибки. Сейчас все три слабости ударили по ней изо всех сил. В глубине души Гера давно признала, что паскудно себя повела, и Лада не виновата в том, что она забыла про нее. И уж точно не виновата в том, что волновалась за Геру больше, чем она сама.

Гера дожевала свою лапшу и сбежала, оставив Регину наедине с братьями инкубами. Она спешила в свою комнату, представляла, как они обе сделают вид, что вчера ничего такого не произошло и проблема на этом исчезнет.

Только комната стояла пустой и притворяться было не перед кем. Никаких надоедливых девчонок, ворующих рубашки.

Гера села на диван и потеребила кончик хвоста. После вчерашнего даже такая малявка поняла, что она обыкновенная дура и пьяница. Лучше бы Гере перестать нянчиться с Ладой, тогда директор Магнус быстро пристроит ту в добрые руки.

И она продержалась целый день. А потом ночь. Но утром не выдержала и, чувствуя свою полную бесполезность, поплелась к директору, чтобы узнать, куда подевали недолису. Гера поскреблась в директорскую дверь и после разрешения вошла, а Магнус незамедлительно предложил ей угоститься чаем с печеньем.

От директора она узнала, что вчера утром приехала госпожа Лидия, и дети под ее опекой. Тогда же ей рассказали, что в Бюро подкинули остроухого фея, и теперь у них целых два подростка на один отдел. Магнус всех привечал, вот, даже Геру принял. И обратно позвал. Хотя из-за истории с Сильвией стоило дать ей крепкого пинка под пушистый зад.

После короткого разговора директор засобирался — спешил к жене — и вскоре оставил Геру наедине с драконьим яйцом. Она уселась в директорское кресло, скрестила руки на столе и уложила на них подбородок, разглядывая свое искаженное отражение в золоте скорлупы.

— Сама виновата, — сказала она кривой Гере.

Наверняка она и внутри такая: перекошенная и ненормальная.

Гера протянула руку и кончиком когтя коснулась скорлупы. Воздух вокруг яйца раскалился, но она не отнимала руку. Вот так, рядом с Энтаром, пусть и непривычно молчаливым, жизнь выглядела не такой уж плохой.

— У меня в голове нужных запчастей не хватает, — сказала Гера и аккуратно постучала по яйцу.

Яйцо запульсировало в ответ.

— Я бы ее только плохому научила.

Яйцо согласно качнулось в своей подставке, и Гера вздохнула — даже зародыш дракона все про неё понимает. Скорлупа жгла пальцы, но она все равно погладила яйцо самыми кончиками. Гера посидела еще минуту — или десять, все равно никто не считал — и решила, что пора уходить. В то же мгновение через всю скорлупу прошла длинная молния-раскол, и яйцо дико закачалось в чаше.

— Да вы сговорились? Тебе-то что не понравилось? — спросила Гера, подскакивая.

Она успела подхватить падающее яйцо и взвыла, но не отбросила его от себя, а плюхнулась на ковер и только тогда разжала руки.

— Энтар, ты настоящий мудак!

Гера лихорадочно дула на обожженные ладони и чертыхалась. Она понятия не имела, как принимать роды! И вообще, правильно ли называть родами вылупление из яйца? В это время трещины расползлись по всей поверхности, потом целый кусок скорлупы отвалился, а через внутреннюю пленку пробилась когтистая лапка.

Пленка едва поддавалась, и Гера, продолжая ругаться, собственными когтями помогла дракончику с этой стороны.

— Ну и куда ты полез раньше срока?

Дракончик плевать хотел на причитания Геры и просто-напросто вывалился из яйца, прямо ей в руки. Нововылупленный Энтар истошно заверещал и ткнулся носом в ладонь Геры, этого ему показалось мало, и следом он попробовал ее на зуб. Пришла очередь Геры верещать.

Прямо в этот живописный момент дверь распахнулась, и в комнату вошла Лада, а за ней вчерашний ушастый мальчишка. Лада вскрикнула от испуга, фейчонок тоже вскрикнул, но с фанатичными нотками восторга в голосе.

— Родился? Уже?

Она шлепнулась на задницу рядом с Герой, фейчонок опустился рядом, не сводя глаз с дракончика.

— Родился и сразу начал орать, — посетовала Гера, пряча пальцы от зубастой мелочи.

— Его надо напоить, — робко влез мальчишка.

Гера огляделась в поисках своей чашки с чаем.

Фейчонок, радостный от того, что его не прогнали, продолжил:

— Драконят поят кровью первые пять дней после рождения, потому что их желудок еще не готов к пище. И только на шестой день дают свежее мясо.

Энтар, счастливый от того, что его нужды хоть кто-то понимает, снова вцепился клычками-иголками в руку Геры.

— Так он не просто кусает, он меня ест? — возмутилась Гера, выдергивая ладонь из пасти.

Энтар горько заплакал на драконьем.

— Мы с Лалехом сбегаем, поищем в столовой, — подскочила Лада.

— У нас тут всякие живут, но в столовой вы не найдете горячую кровь, — сказала Гера и вздохнула, а потом обратилась к недовольному Энтару, который все еще охотился за её пальцами, неуклюже приподнимаясь на задних лапках: — Вот раньше ты мою кровь пил хотя бы образно.

Она надрезала когтями кожу, и дракончик, обрадовавшись угощению, припал к кровавому ручейку и наконец заткнулся. Если быть точнее, он все равно тихонько шумел — довольно урчал — и Гера даже чувствовала вибрацию, которая зарождалась где-то в груди Энтара.

Они втроем разглядывали притихшего дракончика.

На благородного зверя тот не тянул: не было у него изящного тела и длинных усов. Энтар напоминал золотистую булочку, к которой приделали короткие лапки. Но фейчонок смотрел на пузатую недоящерицу с благоговением, будто перед ним сам император-дракон. Хотя… на деле так оно и было.

— Всегда мечтал увидеть дракона, — прошептал он.

А Гера наконец подняла взгляд и посмотрела на Ладу. Девчонка обеими руками прижала лисьи уши, торчащие из короткого ежика волос.

— Стала бы я просто так тебя искать, — сказала она. — И что мне с этим делать?

— Учиться оборачиваться, — непроизвольно ответила Гера и ухмыльнулась, но её ухмылка быстро сползла с лица.

Какой оборот? Хвосты отрежут, и все! Пусть директор Магнус придет уже и все решит. В ответ на её безмолвную мольбу дверь открылась.

— Ну, драконище, ну ты дал, — с порога пробасил Магнус.

Он подошел ближе и присел на корточки в кружок, который образовался вокруг Геры с маленьким Энтаром на коленях.

— Почувствовал, что фон заволновался, и сюда побежал. А вы и сами справились.

Он одобрительно посмотрел, как дракончик причмокивает, опустошая кровяные запасы Геры.

— Забирай его уже, — сказала Гера и потянула малыша за хвост, отцепив от руки.

— Но ведь ты его покормила, куда же я его заберу?

— Туда, где его будут кормить другие.

— Ничего не получится, — вздохнул директор и бросил хитрый взгляд на возмущенного дракончика.

— Первое кормление дракона проводит его мать, поэтому он запоминает запах кормящего и больше никому не доверяет до тех пор, пока не встанет на крыло, — на одном дыхании выпалил фейчонок.

— Похвально, похвально! — похлопал Магнус в ладоши. — Приятно видеть, что молодежь стремится познавать мир.

Лалех зарделся.

— Все правильно, — сказал Магнус, и обратился к Гере: — Наш маленький коллега будет доверять только тебе, пока не повзрослеет.

Гера тут же попыталась скинуть дракончика с колен, но тот вцепился в неё всеми лапами и отчаянно заскулил. Даже её черное сердце не вынесло таких звуков, и она прижала Энтара к груди, поглаживая его треугольную головку.

— Ладно, ладно, я пошутила. Сестрёнка… — подчеркнула она и прищурилась, посмотрев на давящих смешки окружающих, — сестрёнка о тебе позаботится.