Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле - Татьяна Геннадьевна Абалова
Одевшись, я зашла к доктору. Он сообщил, что за лечение заплатил мистер Кавендиш.
– Не хотите с ним попрощаться?
– Я попрощалась с ним еще вчера, – ответила я, надевая шляпку. – Спасибо вам за все. Передавайте привет Афродите и вашим девочкам.
В кэбе Дженни отчиталась за проведенную дома работу. Замки на дверях заменены, на окнах новые шпингалеты.
– Сейчас поужинаем и решим, как жить дальше, – оптимистично сообщила она. – На сытый желудок и думается легче.
Секретарша строила планы на будущее, а я грустила, что все лучшее у меня уже случилось. Впереди лишь серость будней и одиночество.
– Хорошо, что ты у меня есть, – призналась я, беря секретаршу под руку и кладя голову ей на плечо. – Мне теперь не так паршиво, как после смерти Генри.
– Не рассчитывайте, что я буду с вами долго. Скоро я познакомлюсь с будущим мужем и подарю ему сына–пожарного. Вам бы тоже следовало ребеночка родить. Все не одна.
– Не от кого.
– А мистер Кавендиш? Он же человек?
– Бог знает, кто он такой, – я удрученно покачала головой.
Еще неделю назад я понятия не имела, что на свете существуют Черные судьи – извечные антагонисты вампиров. Но, познакомившись, я четко усвоила: ни с первыми, ни со вторыми лучше не связываться. Для них люди – игрушки. В своем долголетии они утрачивают такие понятия, как семья, любовь к единственной женщине, счастье стать родителями.
Я ехала домой с полным убеждением, что больше никого из них близко к себе не подпущу. Лучше быть одинокой, чем мучиться от любви, которая не ценится бессмертными существами.
После признания Бенджамина, я уверовала, что они передают друг другу женщин, когда те им надоедают. А наигравшись, отпускают, чтобы они успели устроить свою жизнь. Я даже заподозрила, что Саймон появился в моем доме с благословения Бенджамина.
«Решено. Пусть оба идут к чертям!»
Но кто бы мне позволил стать свободной? Я только успела похвалить Дженни за новые крепкие замки, как услышала, что кто–то напевает в гостиной. Мы обе рванули туда и замерли с открытыми ртами на пороге.
В кресле у камина сидел вампир. Огонь весело подпрыгивал на смолянистых поленьях, а в руке Бенджамина искрилось рубиновым цветом вино. Еще целый строй пыльных бутылок ждал своей очереди на каминной доске.
– Ее ласкал я между ног, пока не закричала,
Устал и я, и мой язык, а ей все было мало.
Она сосала артишок с особенным усердьем,
Мне не забыть сей сладкий рот в годину лихолетья.
Кромсал мой меч и пел клинок, впиваясь в вражье тело:
Так мстил за смерть любимой я, прекрасной Консуэло.
Заметив нас, Бенджи прекратил петь и развернулся к нам всем корпусом.
– Дамы, – отсалютовав бокалом, осушил его до дна.
Я не знала, что сказать, поскольку впервые видела графа Винтерширского во невменяемом состоянии. Иначе он не произнес бы вслух таких похабных слов. Еще вчера ночью он был истинным джентльменом, сейчас же горланил песни времен крестовых
