Разочарованная, или Проклятье Чёрного герцога - Ника Маслова

— Я не стану пить твою кровь. Ни за что! Даже ради вечной молодости — не буду!

— А я тебе и не предлагаю пить мою кровь. Иди сюда, милая, дай мне подарить тебе мой подарок на свадьбу.

— И что это? — спросила я подозрительно.

— То, что ты хочешь получить больше всего.

Нахмурившись, я сказала:

— Вообще, детей так не делают. Для этого другим занимаются — тем, что мы делали раньше. И я совсем не против повторить, только без крови и подобных пугающих странностей.

Валентайн так смеялся, что чуть не выронил бокал. Красная жидкость опасно заколыхалась, и я всё ожидала, когда она разольётся.

— Моя кровь необходима для ритуала, — сказал он. — Давай, иди ко мне, а то рассвет уже скоро. Мы проведём ритуал с первым лучом солнца, в этот час природная магия сильнее всего.

Он стал серьёзным, его слова звучали разумно, и кровавое предложение стало представляться всё менее безумным. И всё же я напомнила:

— Я не буду пить твою кровь.

— Это и не нужно, родная. Моя кровь нужна для другого. Иди ко мне ближе, ляг так, чтобы я мог видеть тебя, всё твоё тело.

— Но зачем?

— Нарисую на тебе знаки благословления, чтобы рождённый тобой ребёнок был магом.

Я швырнула в его сторону маленькой подушкой.

— Сказал бы сразу, что это для ребёнка.

Взглянув в окно — небо стремительно розовело — я немедленно подползла к краю кровати и легла так, как сказал Валентайн.

Мне сорок один, и всё же я надеялась, что второй раз стану мамой. Я думала об этом столько раз за последнее время, сколько не сосчитать. И надеялась, что чудо случится, и малыш родится здоровым. Разговор с братом Оливером помог поверить, что я смогу выносить и родить. Если целитель в этом не сомневался, то и я позволила себе надеяться на благополучный исход.

— Вот и всё, — сказал Валентайн, заканчивая рисовать на мне знаки.

Я ужасно замёрзла, из окна тянуло арктическим холодом. Кожа покрылась мурашками, меня немного трясло. Валентайн оглянулся на распахнутое окно, кивнул и повернулся ко мне:

— Ну что, ты готова?

Я не успела ответить, как он прижал ладонь к моему животу, и волны тепла потекли по моему телу. Нарисованные на коже знаки вспыхнули, когда первый луч солнца показался над лесом. Тёмно-красная кровь свернулась и превратилась в разноцветную пыль, испарившуюся с моей кожи. Меня бросило в жар, на коже выступил пот.

Валентайн сел рядом со мной, глядя на меня торжествующим взглядом. Он выглядел немного уставшим, словно использовал большую часть своей магии.

— А теперь выпей вот это, — он протянул мне стеклянный флакон со светящейся жидкостью.

Обман зрения, наверное, но на свет она казалась радужной, будто хвост единорога.

— Слёзы единорога, — сказал Валентайн. — Большая редкость в любом из миров. Выпей всё до последней капли.

Когда я справилась, он обнял меня. Заглянул мне в глаза и сказал, что сейчас — самое время заняться любовью.

— А через девять месяцев проверим, как сработало наше с тобой волшебство.

Эпилог

Моего сына зовут Йохан. По-нашему — Ванечка. Он прекрасный малыш, весь в папу, такой темноглазый и темноволосый. И сообразительный, такой умница, хотя ему всего год с небольшим. Его магия проснулась очень рано, он уже научился поднимать игрушки силой мысли. Из-за этого с присмотром за ним у нас всех много хлопот.

За Ванечкой смотрят две няни, когда он капризничает или озорничает, зовут меня на помощь. Только я могу его угомонить.

Несколько взмахов рукой, и парящие под потолком игрушки, книжки, тарелки и ложки оказываются на своих местах. Ванечка хмурится, но быстро смиряется. Он знает, что магия его мамы сильней. Иногда, бывает, всё равно спорит со мной, и тогда в детскую заглядывает Валентайн — научить наследника уму разуму.

Ванечка папу обожает. Иногда мне кажется, он озорничает лишь для того, чтобы видеть папу почаще. И тогда я беру малыша на руки, иду в кабинет или библиотеку, или учебный зал — где бы ни был Валентайн, чем бы ни занимался, он всегда нам рад. И я вижу, что он гордится нами — своим наследником и обретшей магию, как он всегда говорит, самой восхитительной и прекрасной женой.