Как повываешь? - Жаклин Хайд
— В следующий раз, когда я буду гоняться за тобой по этому лесу, я действительно захочу трахнуть тебя, Уитли.
Его член уютно устроился между нами, и я прикусываю нижнюю губу.
— Это можно устроить, — отвечаю я, пытаясь отступить, пока не потеряла контроль.
Он дважды смотрит на меня, словно не может поверить в свою удачу, и все равно подхватывает на руки. Я вскрикиваю со смехом, когда его мягкие губы касаются моих, а затем ощущаю приятную шероховатость бороды. Я прижимаюсь ближе, чувствуя себя довольной и защищенной.
— Ты так и не рассказал о своем обращении, — говорю я, когда он снова ставит меня на ноги, пытаясь отвлечься от мини-Коннора между нами.
— Это не самая радужная история, поэтому я всегда не решался поделиться ею. Но раз уж это ты, то я не против. По мнению некоторых, я был неудачным экспериментом. Достаточно сказать, что в этом виноваты Ван Хельсинги. Меня укусил оборотень, над которым они проводили опыты. По их вине я стал таким. Поэтому они охотились на меня веками, отчаянно пытаясь найти ответы.
Он говорит это так спокойно и непринужденно, словно это не имеет значения, но мое сердце тут же сжимается. Это ощущение быстро сменяется волной тошноты, но я отгоняю ее. Мысль о том, что семья моей пра-пра-бабушки могла сделать что-то подобное, кажется абсурдной.
Я не могу удержаться и продолжаю расспрашивать.
— Ч-что ты имеешь в виду под «опытами»? — спрашиваю я с комом в горле.
Он смеется, но без тени веселья. Коннор начинает гладить и теребить мои волосы, словно пытаясь отвлечься. Мне не нравится, как это заставляет кожу покалывать, хотя в животе все сжалось от ужаса.
— Один из их предков был каким-то безумным ученым. Он поймал самца-оборотня и начал экспериментировать над ним, пытаясь понять, как вернуть ему человеческий облик и почему укус ликантропа его обратил, — он вздыхает, поднимая взгляд к моим глазам и прикрывая веки, чтобы смягчить контакт. Мои колени дрожат от его слов. — Оборотень вырвался, и те зелья, что ему дали, не превратили меня в обычного оборотня, а сделали каким-то дефективным ликантропом. Я чуть не умер — и умер бы, если бы не Влад и Одетт.
— Дракула, ты имеешь в виду, — говорю я, пытаясь разрядить обстановку. Это бесполезно, но Коннор все же тихо усмехается. — Как он помог?
— По сути, он закинул мою жалкую тушу в карету и орал на меня всякий раз, когда я пытался отключиться, — говорит он с ухмылкой.
Я моргаю, пытаясь понять, как можно улыбаться в такой ситуации.
— Готова возвращаться? — спрашивает он, выводя меня из раздумий. — У нас еще много дел в списке, а тебе нужно отдохнуть.
— Конечно, — отвечаю я, улыбаясь, хоть и чувствую растущую в груди тревогу.
Глава 32Коннор О'Дойл

Влюбленный до кончика хвоста.90
— Наверное, уже достаточно заварился, — бормочу я, глядя на маленький поднос с чаем и закусками, которые собрал для нее.
На этой неделе больше не было ни слез, ни истерик, никаких ужасающих историй из интернета о эмоциональных всплесках во время месячных. Правда, было несколько эпизодов так называемого «волчьего превращения». Я был на гребаном взводе, кажется, целую вечность, пытаясь понять, нужен ли я ей.
Гостиница за последние дни начала постепенно пустеть, так как наше небольшое мероприятие подошло к концу. Хотя стало немного тише, дел по-прежнему хватает. Большинство номеров нужно подготовить к следующему этапу ремонта, и все это превращает отель в проходной двор — гости уезжают, инструменты прибывают.
У меня почти не было времени повидаться с Уитли — мы оба по уши заняты работой — она с балами и другими мероприятиями, а я со всем остальным. Последние несколько дней были настоящим сладким ужасом. Каждую ночь я обязательно массирую ей спину и бедра, чтобы помочь расслабиться перед сном, а потом начинается пытка. Пытка — из-за того, как она прижимается ко мне во сне, как стонет мое имя и трется о меня своим телом, сама того не осознавая. Это сводит меня с ума.
К счастью, мой член ведет себя относительно пристойно — какое-то внутреннее чувство подсказывает, что ей сейчас больше нужен комфорт, а не похотливый зверь, преследующий ее по пятам.
Если раньше при одном упоминании ее имени шерсть вставала дыбом, то теперь она стала воплощением всех моих надежд и фантазий. На самом деле, глупо, насколько я был слеп.
Я балансирую с подносом в одной руке, поднимаясь по лестнице для прислуги в северное крыло, и тихо стучу в ее дверь. Мне кажется, что мы целую вечность не проводили время вместе — кроме этих пыток в постели, конечно — и меня уже раздражает, как редко мы видимся днем. Как будто она меня избегает. Но это вряд ли.
Я улыбаюсь, надеясь, что она проголодалась, так как сейчас перерыв между готовкой обеда и ужина.
— Я принес вкусняшки…
Не дожидаясь ответа, я толкаю дверь и вижу ее в кровати, закутанную в одеяло до подбородка. Я напрягаюсь, замирая на пороге, не зная, стоит ли входить, учитывая ее выражение лица.
Лицо Уитли заливается ярко-вишневым румянцем, а взгляд становится ошарашенным, когда она поворачивается ко мне с удивленным визгом. И тут до меня доносится приглушенное «вжж-вжж» вибратора.
Запах возбуждения, самый сильный из тех, что я когда-либо чувствовал, накрывает меня с головой. Член мгновенно напрягается, и я низко рычу, закрывая за собой дверь.
Когда я ставлю поднос, вибратор, наконец, умолкает.
— Какого черта, Уитли? — спрашиваю я, пытаясь понять, что произошло за те пару часов, что я оставил ее читать, и почему она не позвала меня.
Мы не трахались с того самого раза в коридоре, так что это маленькое предательство…
— Я не виновата, клянусь! — выглядывает она из-под одеяла. — Я читала книгу, и там было про узлы. Но я не уверена, что готова быть завязанной прямо сейчас… — она запинается, покосившись на мою очевидную эрекцию, будто та вот-вот прыгнет на нее и укусит.
— В книге, которую ты читаешь, есть сцены с узлами? — переспрашиваю я, искренне заинтригованный тем, что могло вызвать у нее такую реакцию.
— Эм, ну да. Там даже есть главы про брачные узы. Раньше я находила это чертовски возбуждающим, но теперь — просто вау, — ее взгляд становится затуманенным, глаза затягиваются дымкой.
— Почему ты не позвала меня, когда это началось? — я дергаю за
