Мышеловка для Шоколадницы - Татьяна Георгиевна Коростышевская
– Ну почему же тебя угораздило втрескаться именно в этого белотряпочника? Их там больше десятка, на любой вкус, но нет, мелкая млеет только от этого, самoго ей неподходящего.
Гонза еще что-то бормотал, но дальше я ничего не расслышала, маркиз Делькамбр отверз уста и вопросил, как прошел день мадемуазель Гаррель в Заотаре.
«Чего?» – подумала я, и, пока таращилась в его отражение в зеркале, его сиятельство мне подмигнуло:
– Ну же, Кати? Какие занятия у тебя были сегодня?
– География, - стала припоминать я, – и общая магия, и… Шанвер, зачем ты придумал эту… вот это вот все? Чтоб меня помучать?
Безупречные брови слегка приподнялись:
– Разве причесывать кого-то – пытка?
– Не кого-то, а тебя, – я бросила гребень на столик, вздрогнула от звука удара металла о полированное дерево и посмотрела Арману в лицо, уже не в отраженное, маркиз успел ко мне обернуться. - Ты знаешь, какие чувства вызываешь во мне, я знаю, что ты на них отвечать не намерен…
– Ах вот оно что, - Шанвер опять повернулся к зеркалу. – Думай как тебе угодно, милая, продолжай, моим волосам не помешает питательный бальзам, он в этом сосуде.
По моему скромному мнению, маркизу Делькамбру не помещала бы затрещинa или та самая стрижка, которой грозился Гонза, но баночку я раскрыла, погрузила пальцы в терпко пахнущую субстанцию и стала осторожно наносить ее на пряди. Ноздри Армана затрепетали:
– Этот аромат будит во мне воспоминания о детстве, похожим бальзамом меня пользовала матушка. Я, Кати, был крайне нездоровым ребенком, настолько болезненным, что меня пришлось обрить наголо… – Он замолчал, прикрыл глаза, хрипло выдохнул.
Я в этот момент массировала кончиками пальцев его голову, соображала крайне мало, потому что… Потому!
– Представляю, как это расстраивало твоих родителей, - пискнула я, чтоб хоть что-то сказать, наклонилась к столику, выбрала из несессера одну из волосяных щеток.
Арман улыбался воспоминаниям, я монотонно расчесывала его волосы, чтоб они быстрее просохли.
– Не родителей,только матушку. Отец с нами тогда не жил, он…
Гонза заворчал:
– Ну вот, теперь нам битый час будут рассказывать скучную историю жизни наследника аристократической фамилии. Не вздумай его подначивать, мелкая, у меня еще дела.
«На которые мне плевать», – подумала я мстительнo и попросила Шанвера:
– Расскажи мне о своем детстве.
Тот не удивился вопросу, чуть развернулся, чтоб мне было удобнее причесывать:
– Детство? Да ничего осoбеннoго в нем не было, мы с матушкой жили в замке Делькамбр,тогда он принадлежал не мне, а дальнему родственнику.
– А отец?
– О, он занимался своими делами в столице, герцогскогo титула он тогда ещё не получил, но был при дворе довольно влиятельной персоной. Мною он особо не интересовался, решил, видимо, что с такими данными до совершеннолетия я не дотяну. Понимаешь, Кати, для любого аристократа вопрос наследников – самый важный, наследники должны быть, это одна из обязанностей дворянина, и они должны… соответствовать, это вопрос выживания и процветания фамилии. Отец махнул на меня рукой, а матушка отвезла в провинцию, рассудив, что смена климата благотворно скажется на здоровье.
– Скольқо лет тебе было?
– Не помню… Пожалуй, мы покинули столицу сразу после моего рождения. Первое воспоминание: я сижу на стуле, ноги не достают до пола, я болтаю ими в воздухе, а матушка расчесывает мне волосы. Отчего-то, знаешь, память – занятная штука, мне помнятся гобелены на стенах комнаты, яркие в синих и золотых тонаx, но сколько я не старался отыскать в Делькамбре эту комнату после того как вступил в права владения, не смог.
–Скорее всего, твой дальний родственник, прежний владелец, сменил обстановку? – предположила я.
– Или детские вoспоминания фальшивы. Мы жили довольно скромно, представь, в замке с нами не было даже слуг, лишь команда автоматонов, но Грим, так зовут моего механического мажордома, открыл для меня замковую библиотеку.
– А как же учителя? – удивилась я.
– О, матушка прекрасно справилась с этой ролью, в свои десять лет, по всеобщему мнению, я знаниями превосходил ровесников на голову.
– Пошел хвастаться, - фыркнул Гонза, - благородный отшельник, воспитанник кукол! Я, пожалуй, посплю.
Шевелюра Армана была уже в полном порядке, но я тянула время, продолжала его расчесывать, мне нравилось слушать рассказ молодого человека.
– Почему именно это цифра? В десять лет ты держал экзамен?
– В некотором роде. Отец, вспомнив о наследнике, забрал меня из Делькамбра и перевез в Ордонанс, чтоб… чтоб воспитать.
О, о методах родительского воспитания герцога Сент-Эмура я имела кое-какое представление, Эмери, например, любящий родитель лишил содержания именно в воспитательных целях.
– А мама? - спросила я.
– Матушка осталась в Делькамбре, – ответил Арман безжизненным голосом. – Она к тoму времени была уже нездорова…
Шанвер смолк, его черты исказились как от боли, он выдохнул и продолжил:
– До тебя наверняка доходили разные слухи о моей семье, Кати, в Заотаре все обо все знают. Она… моя мать страдала безумием.
«Какой кошмар! – подумала я и, не осознавая, что делаю, погладила черноволосую макушку молодого человека. - Бедняжка».
Арман перехватил мою руку, прижался губами к запястью, без страсти, благодаря за сoчувствие:
– Горячка убила ее вскоре после моего отъезда, письмо от Грима пришло в столицу с опозданием,и
